Мертвый сезон в агентстве

– Примите мои нежные поздравления, господин генерал, – ласково сказал Турецкий.

– И вам позвольте тем же концом по тому же месту, экселенц, – ответствовал Грязнов.

– Ну-у! – восхитился Турецкий. – Растем над собой! Свою признательность «Глории» мой шеф выразит лично. А ты ожидай.

– Что, награды?

– Нет, скорее общественного признания. Завтра к тебе нагрянут телевизионщики. Расскажешь им обо всем, что сочтешь нужным, со свойственным тебе красноречием.

– Этого еще не хватало! – возмутился Вячеслав Иванович.

– Надо, Славка, надо. А я им про Комара добавлю. Свяжем ситуацию в единый узелок, и пусть тогда попробуют начать зачистку свидетелей.

– Ах в этом плане. Надо подумать.

– Я тебе с утречка подброшу кое-что из показаний Маркина. Что же касается Мкртчяна, то он уже в дерьме по уши. Так что у меня появится возможность вызвать пока для дачи свидетельских показаний самого Коновалова. Пусть только попробует не явиться!

– Хорошие перспективы открываются, я смотрю, Саня!

– Жаль только, что идея с Отцом пришла в голову не мне, а Косте. Ну, в конце концов, на то он и начальник, я ему так и сказал.

– А он?

– Жмурится, как сытый котяра, и напевает ту, нашу, помнишь? «Я просыпался на рассвети-и, был молод я и водку пил…»

– «И на цыганском факультети-и образованье получи-ил», – дурным голосом закончил Грязнов и запнулся. Продолжил деловым тоном: – Договорились, Александр Борисович. Пока.

«Это там у него сотрудники, – сообразил Турецкий. – Небось глаза вылупили на своего генерала…»

Известие об аресте Баграта Суреновича Мкртчяна разнеслась мгновенно. Боссы российского криминала всполошились, засуетились. И было отчего.

Почти все были уверены, что Малюта в Матроске не засидится. Отец не позволит. Слишком многое знает Баграт, слишком серьезные концы в руках держит. Не король, конечно, не первое лицо, чтоб провозгласить: «Король умер, да здравствует король!» – однако же…

Но время шло, а Малюту все не выпускали.

Более того, самого Григория Степановича вызвали в Генеральную прокуратуру в качестве свидетеля. И отпустили. Значит, не сработала, выходит, на этот раз уже наладившаяся система: вызывают-то как свидетеля, а потом, прямо из кабинета следователя, прямой путь в камеру. Или же Отец им ничего не сказал. Или, наоборот, сказал слишком много, что и позволило уголовному патриарху остаться на свободе. Ох, темны, Господи, дела твои во облацех…

А тут еще и политика примешалась!

«Важняк» Турецкий и начальник МУРа Грязнов раскрыли журналистам теленовостей некоторые хитросплетения по делу о краже драгоценностей Гохрана. И снова промелькнула, будто невзначай, фамилия Коновалова как одного из возможных фигурантов великой аферы.

Пару раз выступил по телевидению и известный своей правозащитной деятельностью адвокат Хохотва, который принял на себя, оказывается, защиту безвинно пребывающего на нарах председателя Гохрана Пучкова. Адвокат был полон оптимизма и сообщал немногочисленным телевизионщикам, что полностью уверен в невиновности своего подзащитного, о чем и доводит до сведения общественности. Однако бодрые речи как-то сникли, когда кто-то из досужих знатоков дела от журналистики задал адвокату явно провокационный вопрос: «Это правда, что вам предложили также взять на себя защиту арестованного референта экономического советника президента господина Маркина, и верно ли, что вам также предложен гонорар двадцать пять тысяч долларов?» Хохотва чуть смешался, но, глядя прямо в камеру оператора честными глазами, ответил, что такое предложение поступило, но он еще не принял окончательного решения. От дальнейших комментариев адвокат отказался и свернул интервью.

И наконец свершилось то, чего так долго ожидали все завязанные на гохрановской истории. В аэропорт Шереметьево-2 сотрудники ФСБ во главе с генералом Федоскиным доставили обычным рейсом Афины – Москва бывшего бухгалтера и миллионера Валерия Михайловича Комара.

Один из главных подозреваемых выглядел относительно неплохо: греческая тюрьма – это тебе не Бутырки. Загорелый, сытый, немного бледный от волнения, Валерий вполне смотрелся этакой звездой шоу-бизнеса. А все разговоры о том, что ему не дадут вернуться на родину, окончились пшиком. Под усиленной охраной он отправился прямо в Лефортово.

Кстати, в связи с этой последней акцией поутихли и разговоры о том, что дело Гохрана будет передано из Генеральной прокуратуры в один из спецотделов ФСБ. Но толком, разумеется, никто ничего не знал, все слухи, слухи…

Криминалитету, вопреки твердому убеждению доктора экономических наук Эдуарда Эдуардовича Штиля, главного советника Отца, было в высшей степени наплевать на политику и те игры, что развернулись вокруг драгоценностей Гохрана. Их волновала конкретика.

К примеру, вопреки предположениям, Малюту не только не выпустили на волю, а, напротив, из одиночки перевели в общую камеру. Это что, намек?