Мертвый сезон в раю

Губы Ферда сжались в прямую линию. В том, что он не горел желанием подпускать ее к трупу, не было никаких сомнений. В том, что ему очень хотелось бы, чтобы маньяком оказалась она, тоже. Но будь сыскарь действительно уверен в ее причастности, он бы не подсылал к ней Инессу и уж точно не разговаривал бы на улице, а вел бы допрос в камере.

— Что ж, — решил он наконец, — входите. Но предупреждаю: то, что вы увидите, вам не понравится.

Эль одарила его скептическим взглядом и, воспользовавшись тем, что сыскарь отпустил дверь, сама взялась за ручку и потянула на себя.

Можно подумать, она прежде не видела трупов. Можно подумать, ей это нравилось. Можно подумать…

Мысленные возмущения прервались, а Элинор, едва оказалась внутри, остановилась как вкопанная. Потому что вышедший из-за ширмы Грегори (уже в халате и в перчатках) выглядел бледнее обычного.

— Кто?.. — кажется, она спросила одними губами.

Но он услышал или просто догадался.

— Першильд, — ответил Тэйт и дернул штору в сторону.

Зазвенели, сталкиваясь, кольца-держатели…

Глава 29

Темной магии на теле старухи Першильд не обнаружилось. Как и каких-либо следов, способных указать на маньяка. Зато в вещах нашлось то самое пропавшее кольцо Эль. Грегори вынул его из кармана убитой, проверил на отпечатки пальцев, убедился, что оно пролежало в кармане не замеченным убийцей все это время, и, ополоснув, вернул Кардинес. Молча. Прямо на глазах Ферда.

Начальник сжал челюсти, но не возразил и полусловом. Хоть один плюс: подозрения касательно Эль теперь окончательно не подтвердились. Потому что нужно быть не просто маньячкой, нужно быть идиоткой, чтобы убить кого-то и оставить у него при этом свои личные вещи.

Кардинес так же молча забрала артефакт и сунула его уже в свой карман. Бледная, растерянная. Что ж, не она одна ожидала увидеть на столе в морге кого угодно, только не старуху-соседку.

Да, Першильд была старой девой и, несмотря на свой возраст, по-прежнему девственницей, поэтому подходила под стандартный выбор жертв. Но, черт возьми, она владела магией. Слабой, первоуровневой, почти никакой. Почти. И все же.

И что это значит?

То, что маньяк поднимает ставки, вот что.

Что бы этот человек или эти люди ни делали, они на финишной прямой.

Хуже не придумаешь…

Эль вызвал к себе запиской Зануда Вэйд, и она ушла. Почти сразу вслед за ней из морга убрался восвояси Ферд, и стало легче дышаться.

Тело Першильд забрали в холодильный шкаф в подвале. Грегори дописывал отчет. Найлз драил полы. «Шварк-шварк», — пела швабра, и этот монотонный звук даже успокаивал.

К сожалению, еще и убаюкивал, и в какой-то момент Грег обнаружил, что сидит за столом с закрытыми глазами, подперев рукой голову.

«Шварк-шварк»…

Он встряхнулся и часто заморгал. Бросил взгляд на часы и выдохнул с облегчением — похоже, вырубился буквально на минуту. Вон даже полы еще не домыты.

— Найлз, я закончу и пойду, — окликнул Грегори напарника.

А если Ферд скажет хоть слово против, то тоже пойдет. Только на… Далеко пойдет, в общем.

«Шварканье» прекратилось.

— А-а, — «глубокомысленно» протянул Найлз. — Ну, ладно. Прикрою, если что.

Грег покачал головой. Прикроет, конечно. Если не будет нового трупа, который потребуется осматривать и вскрывать.

Раздражение на фоне недосыпа захлестнуло волной, и он сдавил пальцами переносицу.

Спать надо больше, вот что. А то будет бегать кругами по комнате, как белка в колесе. Вернее, как Эль этим утром.

Честно говоря, он не был уверен, начнет она в таком состоянии крушить мебель или разрыдается, поэтому пришлось принимать меры и останавливать зарождающуюся истерику.

Потом истеричный Найлз…

И вот Грег уже сам на грани срыва.

Какой-то истеричный день выдался.

А еще смерть Першильд и неизвестная фигура в темном, крадущаяся ночью за Лоуфорд, — полный набор.

Грегори почти успокоился. Почти. Даже дописал отчет, сшил листы и сложил в папку. Осталось лишь тихо-мирно уйти. Он почти и ушел. Почти.

Уже снял халат и повесил его на крючок. Только взять бумаги, чтобы занести Ферду и выйти…

— Слушай, я вот что подумал… — Найлз снова прекратил свое бесконечное «шварканье», остановился и заговорил, сложив ладони на кончике черенка швабры и с мечтательным видом уставившись в потолок.

Грегори даже тоже задрал голову, проследив за его взглядом: что он там увидел? Но на потолке не нашлось ничего неожиданного: те же грубые мазки краски с проглядывающими кое-где черными волосками, выпавшими из кисти.

— …Кардинес такая… — Найлз расплылся в совершенно блаженной улыбке и зажмурился, как кот, которого только что до отвала накормили свежим уловом. — Такая…

Грег, шагнув к столу, уже протянул руку к отчету и замер буквально на середине движения.

— Какая? — голос прозвучал слишком холодно даже для него самого. Нападать с полуслова он не собирался, просто спросил.

Однако напарник, улетевший в своих фантазиях куда-то на радугу, его резкого тона даже не заметил, продолжая мечтательно щуриться.