Мертвый шар

– В таком случае сегодня вечером будете обучать меня бильярду. Зал «Отель де Франс». И без опозданий. Сейчас должен осмотреть комнату Аглаи, вашу спальню и кабинет. Дозволите незаконный обыск?

Бородин ничего не понял, но согласился беспрекословно. Со всем сразу.

5

Поклонники страстной и недорогой любви знают, что отправляться за ней следует на главный проспект столицы. Невский на всем протяжении предлагает обширный выбор на любой вкус. Только примечай вовремя. Идет эдакая миленькая барышня, словно осматривает достопримечательности, и вдруг так особенно посмотрит, даже не подмигнет, что рука сама тянется к кошельку. Не захочешь, а подумаешь, что в жизни должно быть место не только семейным ценностям, но и разврату.

Вознесенский проспект значительно уступал по накалу страстей. Однако и здесь крепко сбитого юношу в приличном костюме, хоть излишне спешившего, одарили парой искрометных взглядов от трех до шести рублей за час. К досаде специалисток, юноша оказался глух к заигрываниям, отчего-то задержался напротив меблированных комнат Макарьева и принялся оглядываться по сторонам, будто попал не туда. Не желая тратить рабочее время на кислого клиента, бланкетки разошлись в поисках платежеспособных кандидатов.

А за спиной Ванзарова раздался аккуратный кашель. На том месте, где буквально ничего не было секунду назад, выросла долговязая фигура.

– Ну, вы и… ну, – выдавил Родион, все еще не привыкший к технологии слепой зоны. Или наглого колдовства. Хоть логика отрицает лженауку, но мало ли чего придумали в филерской школе.

Судя по довольной физиономии Курочкина, такие фокусы были маленьким, но приятным удовольствием его профессии.

– Не испугал? – с невинной наглостью спросил лучший филер.

Юный чиновник полиции хотел было с жаром опровергнуть или хоть доказать, что его испугать невозможно, но вместо этого ответил сдержанно:

– Заметил вас издалека, просто вблизи потерял…

– Не может быть, – парировал Афанасий.

– Что значит – не может?

– Я был на той стороне улицы. А вы, когда шли, туда даже не глянули.

Следовало заречься спорить с профессионалами. Родион и зарекся, но только очень глубоко в душе.

– Как прошло наблюдение? Опять скучали?

– Это как сказать, – в руке Курочкина возникла филерская книжечка, тоже фокус в некотором роде. – Все зафиксировано.

Почерк у филера был слишком правильный и аккуратный, как у человека, научившегося писать в зрелом возрасте. Это не портило важнейших сведений. Скромная книжечка сообщала поразительные новости.

Около пяти вечера объект наблюдения Блоха, иначе говоря, госпожа Незнамова вышла из меблированных комнат и отправилась по Вознесенскому на прогулку. Примерно через десять минут ее остановил неизвестный мужчина. После краткой беседы была нанята пролетка, которая отвезла их в гостиницу «Версаль» около Николаевского вокзала – место дешевое и грязное. Пробыв в номерах час, Блоха вышла одна, отправилась на Невский, где вскоре была подхвачена другим неустановленным господином. И его привезла в «Версаль». После чего отправилась на Литейный проспект, где подобным же образом состоялось следующее знакомство. До двенадцати ночи, когда Блоха вернулась в приличные меблированные комнаты со строгим портье, она успела провести время в общей сложности с шестью мужчинами. Родион специально пересчитал.

Надо было спросить что-то умное, но на ум ничего не приходило. Объяснить поведение Олимпиады Ивановны логика отказывалась. Получается, обретя шанс заполучить Бородина в мужья, она не только не воспользовалась им, но пустилась во все тяжкие. Быть может, нервный срыв? И хотя Родион знал натуру женщин глубоко и основательно, в чем нимало не сомневался, дельного объяснения он так и не нашел. Допустим, Липа обиделась и решила отомстить, как может только женщина. Достаточно одного, ладно, двух кавалеров. Но шесть? Мало того: проведя у себя ночь, госпожа Блоха успела утром найти свежего мужчину, съездить с ним в «Версаль» и вернуться обратно. Итого – семь.

– Что-то смущает, Родион Георгиевич?

Невозмутимость Афанасия был совершенно искренней. Опытный филер и не такого навидался.

– Не волнуйтесь, Блоха до утра не выходила, – добавил он. – Я тут поблизости у знакомого дворника соснул. Уже в восемь был на месте, ничего не пропустил.

– Не понимаю, чем она занималась…

– Трудилась, чем же еще. – Кажется, Курочкин удивился такой наивности. – Бланкетка, что хотите. Они за вечер могут с десяток обслужить. И как ни в чем не бывало. Профессия такая – радость дарить.

Никакого осуждения в голосе филера не было. Да и с чего? Можно сказать, коллеги в некотором роде: работают на улицах.

– А почему такую странную кличку придумали?

– Так ведь прыгает как блоха. Блоха и есть, – Курочкин одарил улыбкой.

Придумывая клички, филеры так метко схватывали характер человека, что никакая биография не ототрет. Действительно: блоха. Что тут скажешь.

Поблагодарив за отменную службу, Родион просил не ослаблять бдительность и замечать любую мелочь. Или странность.

Курочкин вдруг замялся:

– Я тут в книжке кое-что не отметил…

– Так расскажите.