Мертвый шар

– Зафиксирован объект с прошлого наблюдения. Не знал, надо ли отмечать.

– Кого видели? – чуть не выкрикнул Родион.

– Не судите строго…

– Да говорите же, Афанасий Филимонович!

– Вчера около шестого часа рядом с меблированными комнатами был замечен объект наблюдения Карга. Переодетая в черное.

– Дальше.

– Зашла, пробыла около получаса, вышла и убыла по Екатерининскому каналу. Больше не появлялась. К кому ходила – не знаю. Проверять не стал, вы указаний не давали.

Все верно. И пенять не на кого. Но и загадки особой нет. Сложно предположить, что Аглая заходила в гости к совершенно неизвестному субъекту. Логика этого не допускает. А вот некоторые новые выводы – пожалуйста. Впрочем, сейчас это не так важно.

Оставив ценное указание фиксировать любого, кто может появиться из особняка, Родион резко повернул по направлению от участка. Лебедев, конечно, обидится, чего доброго, накричит, но сейчас требовалось нанести срочный визит. Ничего, гениальному другу потерпеть не вредно. А покамест никарагуанские сигарки, быть может, отравят участок. Милая перспективка. Хо-хо…

А что хотите? Любой герой, самый чистый и расфуфыренный, имеет право быть гадким по мелочам. Разве нет? Ну так посмотрите в зеркало.

6

Плюшевые занавески надежно прятали гнездилище порока. Хотя в такое время скрывать было особо нечего. Ночные клиенты разошлись по семьям, свежие прибудут только к вечеру. Девочки мадам Ардашевой наслаждались ничегонеделаньем. Но только не сама хозяйка. В конторской книге подводила баланс, вычитала затраты на жалованье, бытовые расходы и подарки приставу. Прибыли оставались солидными. Не стыдно соперничать с банками или торговлей керосином. Бухгалтерское занятие доставляло Полине Павловне тихую радость. С цифрами было куда спокойней, чем с людьми. Они ничего не требовали и никогда не врали. Сведение баланса стало любимым занятием, вторгаться в которое не позволено никому. А уж тем более непрошеным гостям.

На голову швейцара Антипа, сунувшегося в дверь, чтобы доложить о прибытии, вылился ушат ласковых слов. Но отказать было нельзя. С испорченным настроением Ардашева закрыла гроссбух и приказала просить. Видеть еще раз девицу в пиратской повязке не входило в ее планы. Тем более новых распоряжений из Врачебно-санитарного комитета не поступало.

Хоть Полина Павловна улыбнулась гостье радушно, сообщив, что рада видеть ее, на душе стало неспокойно. Одноглазое страшилище устроилось на стуле и призналось, что вернуться заставило дело личное, а потому разговор будет неофициальным, если не сказать конфиденциальным. Предчувствия оправдались. Только этого еще не хватало! Мало того что уродина из берлинской полиции болтала по-русски чисто, что подозрительно, так еще и дельце имеет секретное.

Ардашева обворожительно, как лучшему клиенту, улыбнулась и заверила, что готова служить, чем сможет.

– Мой визит в Россию связан с одним тайным обстоятельством, – выдавила Ирма глубоко печальным голосом. – Я приехала отыскать одного человека. Несколько лет назад он жил в Берлине. Был богат и щедр, хорош собой. Все женщины сходили от него с ума. Не устояла и моя сестра. Моя бедная Лизхен поверила и отдалась ему без венца. Негодяй обещал жениться, но бросил сестру в положении. То есть исчез из Германии. Вскоре мы узнали страшную правду: оказывается, все это время он не вылезал из публичных домов Берлина. Я приехала, чтобы не наказать его, а постараться воззвать к его совести. Ведь у него растет чудесная дочь. Помогите мне.

– Что же я могу? – спросила Ардашева, предчувствуя, к чему клонит гостья.

– Я уверена, нет, я знаю, что этот порочный человек не оставил своих привычек и здесь. Помогите мне. Умоляю вас как женщина.

– Не понимаю, что я могу, – уже раздраженно ответила хозяйка.

– Дайте мне в руки оружие, которым смогу убедить, нет – принудить его вернуться к сестре и его родной дочери…

Чего-то подобного Ардашева опасалась: девице нужны пикантные сведения о ее посетителях. Для чего – неизвестно. Может, в газетку напишет, а может, и того хуже. И пусть у нее один глаз, зато у Полины Павловны целых два, видит насквозь. Барышня хитрит, да таких ловких мадам давно раскусывать научилась. Сказочки романтические сочинять – много ума не надо. Тут Россия, детка, в России верят силе.

– Извольте, я готова. Если для счастья ребенка, – Ардашева даже тронула кончиком платка сухое веко.

– О, благодарю вас, великодушная! За вас будет молиться не только моя сестра, вся наша семья.

– Как зовут этого негодяя, что оставил ребенка?

– В Германии он жил под чужим именем. Но я узнала: его настоящая фамилия Бородин, – торжественно сказала Ирма. И добавила: – Нил Нилович.

– Бородин… Бородин… – в задумчивости проговорила Ардашева, словно пытаясь вспомнить. – Знаете, голубушка, в нашем заведении фамилий не спрашивают.

– Он наверняка ваш давний клиент.

– Сожалею, – Ардашева встала. – Такой господин у нас не бывает. Во всяком случае, я его не знаю. Была очень рада вас повидать.

– Но, может, девочки его знают? – не сдавалась Ирма.