Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Серьезно изучать спиритические и оккультные явления Теодата начала, когда ей было за тридцать. В 1900 году, в возрасте тридцати трех лет, она впервые прочла номер журнала “Записки общества психических исследований”, где приводились результаты исследования явлений, которые, как считалось, свидетельствовали о существовании призраков и о “выживании” – таким термином общество предпочитало называть жизнь после смерти. Именно в “Записках” Зигмунд Фрейд опубликовал в 1912 году первое подробное изложение своей теории о подсознательном мышлении. Теодата вступила в общество в 1904 году и вскоре начала помогать Уильяму Джеймсу в расследовании случая миссис Пайпер. (Брат ученого, Генри Джеймс, хоть и написал десяток рассказов о привидениях, включая “Поворот винта”, над увлечением спиритизмом и сверхъестественными явлениями насмехался.) В 1907 году, когда Теодате исполнилось сорок, она помогла основать новый институт психических исследований в Нью-Йорке, внеся 25 тысяч долларов (600 тысяч по сегодняшним меркам)¹⁴⁶. Ее спутник Эдвин Френд был редактором институтского журнала, пока его не уволили из-за разногласий определенно земного характера: какие статьи печатать. Френду не было и тридцати, однако он успел получить степени бакалавра и магистра в Гарварде, преподавал античные языки в Принстоне, Гарварде и Университете Берлина¹⁴⁷. Теодата, возмутившись этим увольнением, ушла из совета института. Теперь она плыла на “Лузитании” с ним вместе, чтобы посетить в Лондоне Оливера Лоджа и других и заручиться их поддержкой для основания совершенно нового американского общества.

Книга Бергсона была написана по-французски, но Френд переводил с листа. Это было делом непростым. От чтения “Материи и памяти” на любом языке наступало помутнение разума. И все-таки они сидели, довольные, обмениваясь понимающими улыбками, пытаясь постичь непостижимое, и в теплом полуденном воздухе разносились их приглушенные слова.

“Там были пассажи, представлявшие собой столь прекрасное наглядное описание некоторых общих трудностей в общении, – писала Теодата, понимая под «общением» связь с умершими. – Они крайне поучительны. Я видела, какое яркое вдохновение черпает в них мистер Френд. Сидя бок о бок с ним в шезлонге, я в душе изумлялась тому, что для расследования нам удалось найти такого человека, как мистер Френд. Меня наполняло глубокое чувство уважения и восхищения им. Природа столь щедро одарила его сердцем и разумом”¹⁴⁸.

Френд был для нее приятелем-интеллектуалом, помощником; она считала, что в будущем он станет играть в ее жизни важную, пусть платоническую, роль.

Теперь, когда до конца плавания оставалось совсем немного, у молодежи на корабле началось еще более тесное общение. Новые друзья просили друг дружку подписать памятные альбомы. Ухаживания сделались фривольнее, спортивные состязания – азартнее, победителям предлагались призы в корабельной парикмахерской. Начали стираться границы между семействами. Дети стайками носились по палубе под присмотром стюардесс. Одной из них было вверено двадцать два ребенка, за которыми она присматривала, пока их родители обедали. Этель Мур Лэмпинг Лайнс, тридцати четырех лет от роду, ехавшая с мужем, Стэнли, подружилась с молодой парой из Торонто, направлявшейся в Шотландию со своими тремя детьми: малышом и полуторагодовалыми близнецами. “Нас окружали милые семейства с подрастающими детками, – писала миссис Лайнс, – и все были так счастливы”¹⁴⁹.

Они с подругой шутили: что делать, если на корабль нападут. “Наша коридорная засмеялась, – вспоминала миссис Лайнс, – она сказала, что мы не пойдем ко дну, а взлетим на воздух, ведь корабль основательно нагружен боеприпасами”.

В тот день капитан Тернер со штатным капитаном Андерсоном обошли корабль, чтобы удостовериться, что все шлюпки действительно развернуты и готовы к спуску. Тернер велел Андерсону еще и проверить, закрыты ли все иллюминаторы, включая те, что на палубе В, а также – закрыты ли все двери-переборки.

В полдень корабль находился на расстоянии 465 миль к западу от Фастнет-Рок, что у побережья Ирландии, и шел со скоростью 21 узел¹⁵⁰.

U-20 Смена планов

В четверг днем, когда U-20, погрузившись, шла в открытое море, Швигер принял решение: несмотря на полученные приказы, он решился оставить попытки дойти до Ливерпуля¹⁵¹. По обычаям, принятым среди командиров субмарин, он один имел на это право. Потеряв связь с командованием и с судами дружественных держав, командир был единственным, кто знал, как проходит патруль, какие ему грозят опасности, какие предстоят трудности. И все же Швигер едва ли не целую страницу бортового журнала посвятил описаниям своих доводов.