Мертвый ворон кричит о любви

Но Максим и Кира лишь переглянулись и зашли внутрь, Костя кинулся следом. Небольшая прихожая вела сразу в квадратную комнату, единственное окно едва закрывала грязная тюлевая штора. Посередине помещения высилась старая кирпичная печь, криво оклеенная дешевой желтой и фиолетовой мозаикой, у деревянного стола, накрытого клеенкой с подсолнухами, стоял невысокий пузатый холодильник, ободранные бока которого были неумело покрыты розовой краской. На стенах комнаты висели пришпиленные кнопками постеры с изображением цветов, а под потолком болталась лампочка на черном шнурке в окружении выцветших декоративных бабочек на нитках.

– Кухня Барби в упадке. Должно быть, она спилась. – Кира указала на пустые бутылки, составленные под окном.

– Скорее похоже, что кто-то пытался сделать дачу милой, но у него не было денег, – хмыкнул Максим. – В бутылках стоят сухоцветы, а этикетки аккуратно отклеены, вряд ли алкоголичка бы так старалась.

– Слышите шорох? – Даша тоже зашла в комнату, воровато оглядываясь.

– Словно откуда-то сверху, – указал Максим. – Раз уж мы все равно вломились, то предлагаю все здесь обыскать. А если ничего не найдем, можно заставить Костю снять перчатки и перетрогать мебель.

– Отказываюсь, – отрезал Костя, на всякий случай пряча руки за спину, словно Максим и впрямь мог его заставить.

В соседней комнате обнаружилась панцирная кровать, пустой платяной шкаф и лестница, ведущая наверх.

– Пахнет мышами, – прошептала Кира, цепляясь за Костю, который решил первым лезть на второй этаж.

– Тут так грязно, что мне уже хочется вымыться, а одежду сжечь, – отозвался он, с отвращением глядя на замызганные ступени.

На втором этаже не было ничего примечательного – лишь пыль, старая мебель да выгоревшие репродукции классических женских портретов, развешанные по стенам.

– Тут жутко, – заметил Максим, протискиваясь между Кирой и Костей. – Смотрите, кто-то на крышке пыльного комода написал «Прости» несколько раз. А на зеркале «Выпусти». Меня аж озноб пробирает.

На третьем этаже заскрипели половицы, словно кто-то медленно волочил ноги, и Кира прижалась к Косте.

– Кажется, я уже передумал осматривать эту дачу, – прошептал Максим.

– Ну так вернись в машину, – предложил Костя, подходя к лестнице и прислушиваясь.

Шаги наверху стихли.

– А я все думала, что только в фильмах идиоты студенты ищут приключения, залезая в заброшенные дома в поисках призраков. И вот я здесь, – проговорила Даша, следуя за Костей. – Сама не понимаю, как во все это ввязалась, будучи в здравом уме.

– Не оставляйте меня одного! – крикнул Максим, бросаясь к лестнице.

Третий этаж представлял собой одно большое помещение и был абсолютно пустым. Ни мебели, ни каких-либо вещей. Только исчерченный кривыми линиями и затоптанный грязными ногами пол, словно кто-то здесь бегал кругами, периодически царапая чем-то доски.

– А откуда тогда звук? – Костя подошел к низкому окну и выглянул на улицу.

– Мыши? – снова предположила Кира. – Птицы на крыше?

Максим сразу заметил небольшие дверки на боковых стенах, поскольку у него на даче были точно такие же чуланчики. Если кто-то и мог скрываться от них в этом доме, то только там. Но разве адекватный человек будет сидеть в пыльной холодной каморке, где единственным источником света служат лишь тусклые лучи, пробивающиеся сквозь зазоры в рассохшихся досках? Впрочем, это же они вломились в чужой дом. И прятаться от группы незнакомцев было не такой уж нелепой идеей. Костя тоже обратил внимание на дверки и нерешительно подошел к одной из них, прислушиваясь.

– Надеюсь, мы не найдем там перепуганную плачущую старушку, – пробормотал Максим, подходя к другой дверце.

Костя открыл чулан и осветил его смартфоном.

– Здесь только груда битых, прогоревших кирпичей, печная труба, а еще гнезда шершней, штук пять. – Костя захлопнул дверь и передернулся.

Макс сглотнул. Ему не хотелось выглядеть трусом, но смелость никогда не была ему присуща. Может быть, сегодня наступил именно тот день, когда он сумеет обрести храбрость? Максим включил фонарик на телефоне и открыл чулан, а потом резко отпрянул, вскрикнув. Он успел заметить лишь, как луч света скользнул по чьей-то всклокоченной голове, отражаясь в заляпанных зеркалах, и этого ему хватило, чтобы выронить телефон и отпрыгнуть как можно дальше от двери.

– Там человек сидит, – пролепетал Максим, хватая за руку Киру, которая тихо охнула.

Костя побледнел, снял очки, обстоятельно протер стекла перчатками, а потом заглянул в темноту чулана.

На полу и впрямь сидела женщина. По обе стороны от нее мерцали прислоненные к стенам зеркала, переотражая отблески дрожащего луча фонарика. Незнакомка не обратила на Костю никакого внимания, она медленно поворачивала голову то к одному зеркалу, то к другому, корча жуткие рожи. Женщина скалилась, высовывала язык и вращала глазами. Ее темные волосы нечесаными патлами свисали по плечам, словно у призрака из японских ужасов, лицо осунулось, скулы заострились, под глазами залегли тени, а губы потрескались до крови.

– Анна? – спросил Костя, узнав в ней пропавшую Саянову.