Мерзавец

– Мы далеко от Китая.

– Это раньше было – далеко. В век авиации понятие «далеко» потеряло смысл. Девять часов – и с обычной группой туристов вирус прилетает к нам. Были когда-нибудь в Китае?

Я нигде не был. Ни разу ещё не поднимался на борт самолёта и не видел, как выглядит земля сверху. Когда-нибудь компенсирую этот пробел.

– Есть предположение, что на земле параллельно шла эволюция двух форм жизни, – неожиданно он переключается на любимую тему. – Одна цепочка – это наша. А вторая – восьминуклетидная. Хатимодзи. Как у Конкорды.

– Значит, Конкорда не с Марса? Жаль.

Гусь не обращает внимания но мою насмешливую интонацию и с жаром продолжает:

– Эволюция восьминуклетидов привела к возникновению небольшой цивилизации разумных октоидов. Она настолько обогнали человеческую цивилизацию, что стали незаметны для нас. Попытайся представить, какими будет люди через пятьдесят тысяч лет? Через пятьсот тысяч лет? Никто вам ничего не скажет, у людей от такого вопроса сразу отключается воображение. За гранью немыслимого. Спроси у любого, самого талантливого учёного – каким будет человечество через миллион лет – и он, кисло улыбнувшись, скажет, что не уверен, что человечество протянет миллион лет. Это грустная констатация факта, что наша цивилизация логического продолжения не имеет. Наша цивилизация – это цивилизация потребления. Ей – как велосипедисту – требуется постоянное движение. Остановится – упадёт. А для постоянного движения нужны ресурсы. А ресурсы – по определению – ограничены. Отсюда и смехотворные проекты освоения других планет, других миров. Ещё одна, две, три планеты продлят существование цивилизации-велосипедиста на несколько тысяч, пускай десятков тысяч лет. Но не на миллионы. С велосипеда надо слезать. А человек уже настолько прирос к нему, что уже превратился в велокентавра.

Октоиды также когда-то столкнулись с этим. Но быстро сообразили, что находятся на дороге в никуда. И перешли на нетехнологический путь развития. Растворились в природе. Поэтому их не видно. Они не нуждаемся в зданиях, заводах, пароходах. Они настолько другие, что мы на них не обращаем внимания, как не обращаем внимания на щебечущих на ветках птиц.

– А мы в этих птиц – из ружья. И в кастрюлю…

Гусь хмурится.

– Мы их не замечаем, про птиц я сказал для образности. Мы их принципиально не можем воспринимать. Всё равно, что пытаться слепому объяснить, что такое синий цвет. Или красный.

– Подарите мне красную розу…

– Что? – Гусь даже на секунду обернулся ко мне.

– Подарите мне красную розу…

Гусь тупо соображает, чтобы могли означать мои слова.

– Заехать за цветами? – неуверенно спрашивает он.

– Не надо. Это я для образности.

И уже не могу сдержать смех. В голове всплыла знаменитейшая ария из «Иоаланты» – «Кто может сравниться с Матильдой моей…» Неужели никогда не слышал? Гусь есть гусь. Пожимает плечами и возвращается к любимой теме.

– Цивилизация октоидов возникла семьдесят миллионов лет. Однажды она чуть не погибла – когда земля столкнулась с астероидом. После этого они переселились в центральную Америку – поближе к месту падения астероида. Астероиды – как и снаряды – два раза в одно место не попадают. Они спокойно существовали до тех пор, пока не развилась человечество и не начало уничтожать планету. Теперь они хотят уничтожить человечество.

– Это жестоко, – я изображаю ужас. Гусь спохватывается:

– Не всех, небольшую часть они оставят…

– Это гуманно, – я подыгрываю ему, провоцируя на продолжение беседы. – Сразу видно, что разумные.

Гусь ловит издёвку.

– Думаете, вас оставят?

– Нас оставят. Ты уже рассказывал, что Конкорда из октоидов. А мы – её работники. Зачем ей убивать своих сотрудников? Пока нас не уволили – мы в порядке.

– Опять смеётесь. А я не шучу. Уже не до шуток.

Он рассердился, далее едем молча.

На вилле меня встречает Босс и тут же направляет к доктору.

– Сделай прививку. Вирус добрался до Европы.

Доктор раз в неделю занимается моими ногами. Я сажусь на стул и опускаю ноги в тазик с горячей водой. Мозоли на ногах есть у всех, или у многих, но я – рекордсмен по количеству. Из-за этого ношу особую обувь, которую мне шьют в специальной мастерской. Доктор добавляет в воду порошки и масла, призванные размягчить ткань мозолей. Затем специальной щёткой, напоминающий более напильник, он счищает роговой слой. Снова ванночка, теперь уже с другим раствором и под конец на ступни мне наклеивают специальный пластырь. С ним я сижу ещё пол часа.

Появляется Босс.

– Возможны скачки индексов в ближайшем будущем. Хочешь поучаствовать?

Я киваю.

Сколько?

– Десять.

– Кредит хочешь?

Я снова киваю и спрашиваю:

– Сколько дашь?

– Ещё десять.

Мило и приятно. Вот так, за одну минуту, не вставая со стула, я зарабатываю пару миллионов. Если акции просядут всего на десять процентов, то милое одолжение Босса принесёт мне в карман миллион. И ещё миллион – доходы от моего вклада.

– А где Конкорда?

– Улетела в Америку.

Я с удивлением смотрю на Босса. Впервые слышу, что Принцесса покинула пределы Виллы. И как раз накануне грандиозных событий.

– Надолго?