Мерзавец и Маргарита (СИ)

– Узенькая, разрабатывать, и разрабатывать, – стонет Лёва, снова целуя меня, и заглушая мой стон боли. Снова кусает за нижнюю губу, и говорит, задыхаясь: – Сама виновата, что таблеток напилась! Сухая – не возбудить, так что терпи, потом легче станет!

Киваю, и закрываю глаза.

Терплю его судорожные движения на мне, его дыхание – не опаляющее, а замораживающее мою кожу, терплю его руки, сжимающие мою грудь, и дергающие соски. Боль притупляется – Лёва не обманул.

Терпение – это главное, и терпеть я умею!

ГЛАВА 10

— Ну вот, и стоило бояться?

Лёва, наконец, утомляется. Оставляет в покое мое тело, и ложится рядом. Сколько все это продолжалось – не знаю, я то отключалась, то приходила в себя. Но утром мужчине захотелось продолжения, а я не знала, как ему отказать.

Потому и не стала отталкивать – не девственница ведь, да и сама согласилась вроде.

Вот только, почему такое чувство, будто меня изнасиловали? Вытолкать бы его из своей квартиры, сжечь это постельное белье, и ту одежду, которую Лев снял с меня, встать под горячий душ, и расплакаться. Тереть себя жесткой щеткой, смывая память о прикосновениях его рук…

— Поцелуй меня, — повелительно приказывает Лев, будто понимая, что мысли мои сейчас не так ласковы.

И я целую. Склоняюсь над мужчиной, и послушно прижимаюсь своими губами к его. И сквозь полуприкрытые ресницы рассматриваю его: а ведь он красив! Темные волосы при свете дня отдают краснотой, необычные льдисто серые глаза обведены темной, будто глянцевой каемкой. Высокий, статный, умный… так почему же я ничего к нему не чувствую?

Может, со временем. Лёва ведь прав – слишком долго я закрывалась от мира, не подпускала к себе мужчин, и это могло продолжаться до бесконечности! Так что, наверное, хорошо, что он сделал этот выбор за меня.

— Мне пора, — вздыхает Лёва, и поднимается с кровати. – Прости, Рита, но эти два дня я обязан провести с сыном!

С… сыном?

— У тебя есть ребенок? – хрипло спрашиваю я, и прокашливаюсь. – Ты женат?

— Нет, глупышка, — смеется он, одеваясь. – Дети не только в браке рождаются, хотя Наташа для того и залетела, чтобы меня окольцевать, но я ведь не идиот! С сыном время провожу, алименты плачу, и будет с нее!

Прячу свою наготу в плед, считая секунды до того времени, когда останусь одна. Скорее бы он ушел уже!

— Как зовут твоего сына?

— Иван, — морщится Лёва. – Идиотское имя! Я говорил, что против того, чтобы моего сына Иванушкой-дурачком называли, но Наташа решила мне насолить! Специально именно это имя выбрала!

— А мне нравится имя Иван, — пожимаю я плечами. – И сейчас оно не такое уж распространенное – все больше Даниэли и Рафаэли, а ребенка-Ваню или Колю не найдешь!

— У тебя плохой вкус, но это поправимо, — Лёва резко склоняется надо мной, и я непроизвольно шарахаюсь от него. – Пфф, не бойся, Рита! Всего лишь поцелуй, иди ко мне!

По-моему, поцелуев было более чем достаточно!

Всего лишь пять минут, и я остаюсь в долгожданном одиночестве. Как же оно прекрасно! Как и мечтала, встаю под горячий душ, и тру себя до красноты жесткой массажной щеткой. Смываю следы этой неприятной ночи, и выключаю воду лишь тогда, когда понимаю, что скоро начну сдирать с себя кожу.

Встаю напротив большого зеркала, и рассматриваю себя: и что Лев нашел во мне такого привлекательного? Три года назад я была красива: грудь второго размера, крутые бедра при тонкой талии, блестящие волосы, а сейчас…

Плоская, кости торчат. Грудь у меня лишь немногим больше, чем у самого Лёвы, волосы выглядят опрятно лишь благодаря усилиям Марины – и то, блеска в них не осталось.

Уродка.

Высушиваю свои тусклые волосы феном, и следую своему плану: стаскиваю с кровати постельное белье. Загружаю стиральную машинку, и понимаю – порошок закончился. Вообще все закончилось: ни еды, ни коньяка, мною любимого, ни бытовой химии.

— Значит, в магазин, — говорю я сама себе, жалея о том, что придется покинуть безопасную квартиру. – Или нет? Я не голодна, да и запасы чистого белья и одежды у меня есть! Зачем мне куда-то выходить?

Но выходить надо! Дмитрий – мой бывший терапевт – так и говорил: «Понемногу двигайся вперед, а когда чувствуешь, что на грани – делай шаг назад, и замирай. Не прячься от мира, но и не ломай себя. Просто старайся!»

— Нужно выйти, да, — решаю я, и хватаю сумку.

Закупаюсь, кажется, на месяц вперед: консервы, масло, коньяк, пятикилограммовый пакет порошка, овощи… и только расфасовав все покупки по пакетам понимаю – не дотащу.

— Девушка-красавица, вам помочь? – подмигивает мне нагловатый парень, и я качаю головой.

Справлюсь!

Еле выхожу из гипермаркета, надеясь, что руки мои не оторвутся. Сейчас передохну, и пойду домой – всего лишь пятьсот метров пройти.

Вдруг дорогая, блестящая, черная иномарка резко сворачивает к гипермаркету, перестраиваясь с полосы на полосу. Визжит колесами, останавливаясь, и из Ауди выходит черноволосый мужчина.

До боли знакомый мужчина.

— Марго? – спрашивает Давид, оглядывая меня с ног до головы. – Ты? Марго!

— Вы обознались, — отвечаю я, и медленно иду по дороге, мечтая избавиться от шести тяжеленных пакетов, мешающих мне убежать.