Мерзавец! Мой милый карибский пират

«Интересно, – думала она, – как изменят его годы? Будет ли он толстым или лысым? Станет ли сутулиться? Появятся ли у него привычка огрызаться на женское занудство?.. Нет, он всегда будет таким!»

Внезапно ей пришла в голову идея.

Аня протянула руку и достала из папки листок бумаги и карандаши. Она была рада, что Энрике не заметил этого, иначе его поза перестала бы быть такой естественной.

На листе появились профиль, волосы и плечи, напряженные локти, зарытые в простыню, выступающие лопатки, сильные, как крылья, сложенные за спиной, изгиб поясницы, бедра как у греческой статуи, ноги…

Он не замечал, что Аня рисует его, а она вытачивала штрихами его тело на листе.

«Хочу запомнить его таким», – думала она.

В матче наступил перерыв, и Энрике отвлекся от телевизора. Он смутился и рефлекторно поменял позу, однако рисунок был уже готов…

– Подкараулила меня?

– Я не могла удержаться – ты был очень красив, – сказала я.

– Да уж, я такой! – Энрике хлопнул себя по ягодице.

Я засмеялась: мужское кокетство всегда забавно.

– Паоло тобой просто очарован, – сказал он. – Он обещал поговорить насчет тебя со своим другом – хозяином галереи искусств Девониш.[6]

– Со своим другом или со своим…

– Эй, Анита, не будь ханжой! Было бы здорово, чтобы твои работы там выставлялись.

У меня по спине пробежал холодок.

– Конечно, это здорово. А как я их буду сюда присылать?

– Зачем присылать? – удивился Энрике.

И тут у меня не холодок пробежал, а целая снежная лавина сошла.

– Ты хочешь, чтобы я…

– А ты нет?

– Я – да, но…

– Что но? – Энрике сверлил меня взглядом.

– Ведь ты…

– Я люблю тебя.

Я остолбенела. Его глаза в полутьме были похожи на огромные черные вишни.

– Я люблю тебя, – повторил Энрике.

– Но как же…

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты сейчас же мне ответила, что чувствуешь ко мне.

Жар бросился мне в лицо, а в горле стоял ком. Я хотела сказать ему то, что он хотел услышать, но испугалась, что скажу – и все это кончится. Я всегда боялась признаваться мужчине в любви, хотя по жизни я настоящая влюбчивая ворона. За свою недолгую жизнь я влюблялась раз сто и девясто восемь из них не взаимно, но это вовсе не мешало мне вновь и вновь западать на симпатичных представителей противоположного пола.

Как и у всякой женщины, у меня есть определенный тип мужчин, мимо которых мое легкомысленное сердечко пропорхать просто не в состоянии. А именно: мимо высоких смуглых брюнетов с красивыми (обязательно), в меру волосатыми ногами.

Именно такой мужчина в данный момент крепко, до боли сжал мое сердце вопросом, на который мне хотелось прокричать: «Да, я люблю тебя! Люблю как чокнутая, как первый и последний раз в жизни, и мне плевать, что будет дальше!» Но я этого не сделала. Трусиха!

Энрике положил мою голову себе на грудь, и мы так и лежали нагими в темноте под бормотание кабельного канала, пока не уснули.

– Анита, – послышался в темноте голос Энрике.

– Что?

Я открыла глаза, но продолжала спать. Сон и явь смешались, и я решила спать дальше. Мне даже показалось, что я услышала собственный храп.

– Анита, – опять позвал его голос.

Энрике стоял, склонившись надо мной.

Одетый.

– Вставай.

– Зачем? – Я взглянула на часы. – Ты с ума сошел? Сейчас четыре часа ночи!

– Мы идем купаться.

– Ни за что!

Я укрылась с головой одеялом.

– Пойдем, тебе понравится, – уговаривал он. Господи, разве можно ему отказать?

– Ну, хорошо, – сдалась я, понимая, что сейчас мужчина в спальне мне не просто мешает, а лишает моего любимого занятия – сна. Но даже спросонья я понимала, что готова ЭТОМУ мужчине прощать многое.

– Только купальник возьму, – пробурчала я.

– Не надо купальника.

– Как не надо? – удивилась я. – Меня выгонят с позором!

– Ты забыла, что я – друг хозяина отеля?

Это был решающий аргумент, и мы отправились к бассейну.

Если кто не знает, то скажу: нет ничего прекраснее карибской ночи. Это просто сказка! Здесь и ночью природа не спит, она живет, поют птицы, которых вы днем не услышите, а цветы пахнут намного сильнее.

– Там кто-то есть… – Я заметила свет у бассейна. – Это и правда дурацкая идея, Рике!

Я развернулась, чтобы уйти.

– Не беспокойся, там никого нет. – Он потянул меня за руку.

Мне нравилось идти за Энрике, нравилось, что он ведет меня, нравилось, что он решает, куда идти и когда.