Мерзавец! Мой милый карибский пират

– Погоди, что ты хочешь сказать? – Во мне заговорило любопытство. – Энрике что…

– Зачем сейчас об этом говорить? – оборвал Энрике.

– Нет, мне интересно, – настаивала я.

– Он у нас самый умный в семье, – ерничал Мигель.

– Заткнись! – Энрике сложил руки на груди и выглядел обиженным, словно Мигель выдает какой-то важный секрет. А мальчишка сидел с важным видом и готовился с юношеской жестокостью выдать ценную информацию.

– Не обращай внимания, Анита. Он не любит об этом говорить.

– Почему? – удивилась я.

– Просто наш Ромео хочет быть для тебя загадкой.

– Поздно, ты уже начал говорить, продолжай… – Мне очень хотелось узнать, чем все-таки занимается Рике.

– Ну хорошо, хорошо, – смилостивился маленький поганец. – Мой братишка – самый крутой юрист на этом острове. Крутой-прикрутой, как яйца носорога.

Там-дарадам-дам-дам!

Я должна радоваться, так почему у меня шок? Я посмотрела на Энрике. Он снисходительно посмеивался, и я поняла, что мальчишка меня дурачит, и почувствовала странное облегчение.

– Ладно, черт с вами! – рассердилась я. – Хотите надо мной позабавиться? Валяйте, меня все равно некому защищать.

– Как это некому? – У меня за спиной появился дядюшка Энрике с тарелкой в руках, от которой шел такой аромат, что у меня потекли слюнки. – Фламбе из тропических фруктов для нашей русской гостьи.

Энрике и Мигель синхронно облизнулись.

– А для вас, троглодиты, у меня ничего нет. Будете знать, как обижать такую красавицу.

Я была тронута и даже поцеловала дядюшку. Он смутился и поспешил обратно на кухню, ссылаясь на обилие гостей.

На часах была полночь, когда мы с Энрике, попрощавшись с половиной людей в таверне, которые за этот вечер стали нам лучшими друзьями, отправились в отель.

– Спасибо за лучший день в моей жизни! Мне никто никогда не сделал бы более дорогого подарка… – Я прижалась к белой рубашке Энрике.

– Тебя впереди ждет еще один подарок, – загадочно сказал он.

– М-м-м, я, кажется, знаю, что это! – Я провела рукой вниз по его животу.

– А это само собой! – Энрике вдруг обнял меня и увлек в тень огромного красного дерева.

Он застыл на секунду. Аня увидела, как в темноте блеснули его глаза. Его рука скользнула ей под платье и нащупала бедра, живот, грудь.

– Я хочу… прямо здесь, – прошептала она, немея от возбуждения.

Энрике впился губами в ее губы, и Аня почувствовала как он одной рукой стянул с нее трусики. Он подхватил ее на руки, и ее спина уперлась в шершавую кору дерева.

Ей казалось, что время тянется бесконечно долго до тех пор, пока она не почувствовала, что их тела стали одним целым. Наслаждение накрыло ее, и Аня на несколько секунд потеряла связь с реальностью.

Потом спустя какое-то время они стояли, прислонившись друг к другу мокрыми лбами и тяжело дыша. На смену удовольствию пришла дикая слабость. Аня трясущимися ногами дошла до номера и открыла дверь. Когда она вошла в комнату и зажгла свет, то увидела, что Энрике по-прежнему стоит на пороге…

– Ты не останешься? – удивилась я.

– Нет, отдыхай, ты устала. Завтра увидимся.

У меня не было желания сопротивляться. Я действительно жутко устала.

– Хорошо, – кивнула я, глядя на Энрике слипающимися от сна глазами.

– Я люблю тебя, моя русская царица, – сказал Энрике и поцеловал меня в нос.

– И я тебя, мой пират.

Я закрыла дверь, сделала несколько шагов к кровати, успев снять платье и швырнуть его на пол, и упала на кровать.

Глава 15

Утро встретило меня приятной негой во всех конечностях и легким зудом в натертой о дерево пояснице.

Блаженство. Так можно было описать мое состояние. Я крутилась на кровати, зарываясь лицом в подушку, рисовала руками и ногами разводы на простыне, как в детстве на снегу, делала стойку на плечах и еще бог весть что.

Последний раз такая возбуждающая ломота в теле посещала меня лет десять назад и была вызвана мечтами о близкой перспективе общения с одним красавчиком-первокурсником после дискотеки.

С самого утра я вытворяла на кровати примерно те же фигуры, что и сейчас, не зная, как дотянуть до вечера. Надо сказать, что эта перспектива обернулась полным разочарованием, так же как, наверное, любое событие, которого ты не можешь дождаться.