Мерзавец! Мой милый карибский пират

Он повалил меня на палубу и поцеловал. Я слегка ударилась головой, но это мелочи. Кто станет обращать внимание на перелом или сотрясение мозга, если речь идет о СЧАСТЬЕ? Шучу.

Это на самом деле и был поцелуй счастья, я так его и назвала. Совершенно дурацкого, детского, неземного, шального и трепетного.

В такие моменты в голове взрослого, разумного человека пролетает детская мысль: «После этого можно и умереть…» На самом деле это не правда, потому что именно сейчас ты осознаешь, что ты только и начал жить, словно был заморожен до этого долгие годы. Корка льда растаяла, и ты готов ощутить всю прелесть жизни…

Мне вовсе не хотелось заниматься любовью, это было не нужно. Я никогда не могла представить, что от подводной прогулки можно испытать практически оргазм. Наверное, все зависит от того, кто с тобой рядом.

Я лежала на палубе, глядя на чуть посиневшие губы Энрике, и повторяла про себя: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…» Он взял мою руку в свою. Как приятно! Он гладил мои пальцы один за одним, потом поднес к губам и перецеловал их.

– Я достану тебе кольцо, – сказал он.

– Мне не нужно никакого кольца.

– Это нужно мне.

Мы стянули гидрокостюмы и устроили пикник прямо на палубе. Мы пили вино, ели сыр и банановые чипсы. Я набивала рот едой, понимая, что ничего вкуснее на свете я никогда не ела.

Единственное, что мешало мне насладиться моментом, было тиканье какого-то внутреннего будильника, который с каждой секундой все громче напоминал: скоро это кончится, скоро уезжать, скоро расставаться, надо что-то решать…

Я смотрела на него и пыталась выбрать подходящую секунду, чтобы начать разговор. Здесь нельзя спешить, но и медлить тоже нельзя.

– Рике, я очень счастлива здесь с тобой, но мне нужно возвращаться в Москву. Я не хочу расставаться с тобой, но…

– Но?

– Я хочу спросить, как ты смотришь на то, чтобы приехать в Москву? – осторожно спросила я.

Он молчал, словно не слышал вопроса.

– Тебе налить еще вина? – спросил он.

– Энрике, я задала тебе вопрос.

– Я не думал об этом, – сухо ответил он, отряхивая руки от крошек.

– Просто я подумала, было бы здорово, например… – я ломала пальцы, – ты отлично смотришься в кадре. Словом, если бы я устроила тебя в модельное агентство… Как ты думаешь? – Я говорила и наблюдала за тем, как меняется взгляд Энрике. Он становился холодным. – Ты же не связан обязательствами… Я хочу сказать, ты нигде не работаешь, а так мы могли бы быть вместе…

Я склонила голову набок так, что у меня хрустнули позвонки.

– Я же говорил тебе раньше, телом торгуют только женщины, – отрезал Энрике. – К тому же у меня есть работа.

Я смутилась, и он это заметил.

– Анита, – он взял меня за подбородок, – мы можем быть вместе. Здесь. Разве ты не понимаешь, что здесь мы можем быть счастливы. Ты не видела, какой ты была, когда приехала сюда. Зажатая, замученная, замороженная… – Он махнул рукой. – А сейчас ты совершенно другая! Ты чудо!

Я взяла его руку и поцеловала.

– Я знаю, но у меня там тоже жизнь, которую я люблю. Я не могу бросить все и стать островитянкой.

– Почему? – искренне удивился Энрике.

– Я не могу все бросить, – повторила я. – Я не уверена…

– Во мне?

– В себе.

– Надеюсь, ты говоришь не о чувствах, – вздохнул он. – Анита, ты прекрасный художник. Ты создана для творчества, а не для того, чтобы возиться со счетами и договорами. Я не такой уж дикий, каким ты меня представляешь, и знаю, о чем говорю. Пиши свои картины, ты талантлива, а я помогу тебе, ты станешь известной…

Глава 14

Его наивность трогала меня до глубины души. Откуда ему было знать о том холодном мире рекламного бизнеса, в котором я жила уже пять лет.

На самом деле он озвучил то, о чем я сама думала с того момента, как Паоло подписал мне чек. До того как заняться рекламой, я оформляла интерьеры богатых граждан, и мне это нравилось. Во-первых, я зарабатывала неплохие деньги, а во-вторых, создавала среду, где человек планирует обитать по крайней мере лет пять, – это очень приятно. Когда ты занимаешься интерьером, то тебе приходится достаточно близко сходиться с людьми, познавать их личность, привычки, интересы, вкусы. Мне было интересно узнавать, что какой-нибудь брутальный руководитель может любить теплые насыщенные тона, плюшевую обивку мебели и изящную посуду.

Я сама всегда старалась производить впечатление сильной женщины с активной жизненной позицией, и это у меня получалось. Такой подход незаменим при устройстве на работу и обещает, что женщина станет пахать как мужик, невзирая на низкую зарплату, наличие маленьких детей и мужа, которых необходимо ублажать, едва она переступает порог дома.

На самом же деле я – мягкосердечная и мягкотелая, как садовый слизень, мне нужен теплый надежный дом, а не холостяцкая квартира с вечно текущим краном, в которой мама периодически делает генеральную уборку.

Мне нужен мужчина, который вовремя подаст мне носовой платок, которого у меня никогда нет при себе.