Мерзкая семерка

Он не особенно верил в загробную жизнь, но умирать хнычущим слабаком не хотелось. Многие родные и друзья уже погибли в этом проклятом краю, и он не хотел позорить их память. Иоганн встал и вытащил меч.

– Идите сюда, вонючие трупы! – выкрикнул он, прислонился к дереву, чтобы они не могли напасть со спины, и встал в боевую стойку с высоко поднятым мечом, стараясь не замечать, как дрожит острие.

Трое мертвецов в почерневших измятых кольчугах пошли к нему, протягивая руки в изодранных перчатках и с торчащими костями. От зловония к горлу поднималась желчь. Трупы одновременно развернулись и пошли обратно к своей армии.

Он застыл с открытым ртом, сердце гулко стучало в ушах.

– Привет, Иоганн, – сказал сзади знакомый голос.

Иоганн крутанулся, оставив между собой и хозяином голоса дерево, и поднял меч.

– Ландграф? Это… это невозможно.

Дарин медленно приближался, держа шлем под мышкой. Его доспехи погнулись и почернели, эмблема с золотыми солнечными лучами Светлейшей была сорвана, но его лицо – то, что от него осталось, – не узнать было невозможно.

– Что ты такое? – спросил Иоганн.

У него тряслись руки, и нестерпимо хотелось помочиться.

Губы рыцаря скривились, обнажив в улыбке сломанные сухие зубы.

– Да я просто ходячий мертвец, Иоганн.

Разведчик нервно сглотнул, выставив меч перед собой.

– Какая бы темная магия ни управляла тобой, чудовище, я ей не поддамся.

Улыбка рыцаря-трупа померкла.

– Если это будет зависеть от меня, конечно, нет.

– Что? – нахмурился Иоганн.

– Я не собираюсь убивать тебя. Это я не дал безмозглым мертвецам вцепиться в твою плоть.

Острие меча опустилось ниже.

– Я… Ландграф, это правда вы?

Он кивнул.

– Увы, я больше не твой лорд. Как видишь, я вообще-то мертв. На самом деле ты единственный из храбрецов Оллстейна пережил эту проклятую битву. И я сделаю так, чтобы хотя бы один из нас вернулся домой к теплой постели и холодному элю. Вернулся живым, я хотел сказать. – Он наклонил голову набок, как будто прислушиваясь к невидимому голосу. – Чего она не знает, то ей и не повредит.

– Светлейшей?

Рыцарь-труп поморщился.

– Этой проклятой Богине принца Сокола? Думаю, нет. Я говорю о некромантке, которая держит меня в рабстве.

Острие меча Иоганна воткнулось в землю. Он облизал губы и огляделся.

– Еще недавно ты молился Светлейшей каждое утро и вечер, и имя Ее не сходило с твоих уст.

– Не по своей воле, друг мой, будь проклято это Ее имя. Принц Сокол что-то сделал со мной, заразил самой нечестивой магией, изменившей мои мысли и превратившей в фанатика. И это привело к гибели наших людей.

Иоганн подавил всхлип и упал на колено.

– Вы правда вернулись, милорд.

Дарин поморщился и покачал головой.

– Я променял одно проклятое существование на другое, и теперь моя воля порабощена мерзкой некроманткой. Только сейчас наши желания, те, что у меня еще остались, совпадают. Она сделала из меня оружие, наполненное темной магией, жуткий дар Империи света. Люди Оллстейна не станут смотреть, как жестокость Светлейшей поглощает все остальные земли подобно нашей. Мы идем на войну в последний раз.

Иоганн оглядел марширующих мертвецов.

– Я пойду с вами.

– Я запрещаю. К востоку отсюда у расколотого валуна есть козья тропа, которая выведет тебя на север мимо лагеря Империи света. Возвращайся домой и живи долго и счастливо. Я молю Старых богов, чтобы этот маленький городок и его темные обитатели разбили Империю света и вернули свободу на нашу землю. Будем надеяться, что из этой бойни выйдет хоть что-то путное.

По щекам Иоганна текли слезы.

– Я расскажу о вашей жертве, милорд. И должен предупредить, что Великий инквизитор Маллеус с десятью тысячами солдат стоит лагерем в дне пути отсюда.

Рыцарь-труп кивнул:

– Я знаю. Мы нападем на него перед рассветом. Мертвые не знают усталости. – Он снова наклонил голову набок. – Предлагаю тебе собрать пожитки и бежать. Сейчас некромантка спит, но скоро проснется. И когда это случится, наверняка злобная ведьма заставит меня убить тебя.

Иоганн схватил свои вещи и побежал прочь из долины и подальше от войны. Рыцарь-труп проводил старого друга взглядом, но ничего не почувствовал. Он вернулся к своей армии ходячих мертвецов и пошел дальше.

За два часа до рассвета Дарин увидел вражеский лагерь. В Тарнбруке проснулась некромантка, и в него проникла ее безжалостная воля. Она смотрела его глазами на ровные ряды костров, красные и золотые звезды, мерцавшие в ночи. Дарин задохнулся, его мертвое тело обожгло, когда она влила в него еще больше темной магии. Очевидно, он все еще чувствовал боль, пусть и не так остро, как при жизни. Некромантка наполняла его магией, пока он не почувствовал, что вот-вот лопнет. Только тогда она удовлетворилась своим смертоносным даром для предводителей армии Империи света.