Читаем Мерзость полностью

Родя. Ясно. Поль, а ты письмо деду Морозу писала в этом году?

Поля. Нет.

Родя. (бодро) Скажи, что ты хочешь на Новый год? Пара дней всего осталась, но может, я успею что-нибудь тебе подготовить?

Поля. (смущённо улыбаясь) Мне ничего не нужно, Родя.

Родя. А всё же? Нет, скажи, я настаиваю!

Поля не отвечает, мотает головой.

Родя. Да не может быть! Все дети чего-то хотят! Давай же, скажи!

Поля. Ну-у…может… игрушку плюшевую! Такую, чтобы её можно было обнимать!

Родя. Любую что ли?

Поля. Да. А что, есть разница? Я любую буду любить!

Родя. Что-ж, я её достану.

Поля. Но Сева вроде деньги забрал…

Родя. Я смогу заработать! В одном доме, в квартире, на третьем этаже живёт такой премерзкий тип. Богатый, тем не менее. Если я к нему заберусь…

Поля. Ты станешь воровать!?

Родя. Не беспокойся, он это заслужит. И я возьму немного, клянусь!

Поля. Как ты залезешь в квартиру?

Родя. Через форточку.

Поля. Но вдруг соскользнёшь и разобьёшься!? Это же безумно!

Родя. А кто сказал, что я не безумен?

Родя усмехается.

Your head will collapse

If there's nothing in it

And you'll ask yourself

Where is my mind?

Where is my mind?

Родя начинает уходить.

Родя. Полина, ты не переживай, я профессионал…!

Движения Роди замедляются. К выходу он идёт спиной, заваливаясь назад. Лицо его в последние мгновения делается испуганным, он словно уже падает.


Эпизод 9.

Проходит день. Возвращается Сева, весь замёрзший, без своего пальто, в одной тонкой майке.

Сева. Поля, собирайся.

Поля. Что с тобой!? Где твоя одежда!?

Сева. Я отдал её…там ребёнок из дома убежал, я его одел, вернул и…пальто забыл забрать. Метель вроде успокоилась, а холодно как в Антарктиде.

Поля. Неудивительно!

Сева. Я, кажется, пальцев не чувствую…

Поля. Как тебя согреть?!

Сева. Никак. Ты не волнуйся… Я, вообще, что сказать хотел…

Сева усаживается на стул, смотрит на потолок, кашляет.

Сева. А ты как тут не мёрзнешь? Через черепицу так продувает, кошмар.

Поля. Тебе так кажется.

Поля прикладывает ладонь ко лбу Севы.

Поля. Ты не заболел?

Сева. Скорее всего… Так, на чем я остановился? Да! «Я, вообще, что сказать хотел»..! Я в городе был! Один милиционер, который недавно приезжал…по делам Влада и Лины…и Роди… встретил меня. Узнал. Он, оказывается, в опеку обратился. Замечательный человек. Они детей вроде тебя проверяют, нашу картотеку использовали. Владу спасибо…Они…

Сева опускает голову, очень хочет спать.

Поля. Что они?

Сева. Забрать хотят вас. В город. В школы определят. К хорошим людям пристроят.

Поля. Это хорошо?

Сева. Поля, да это замечательно! Тебя будут ждать около твоего дома. С тобой немного поговорят, а потом…всё. С тобой всё будет в порядке. Вам даже раздадут подарки, которые я купил.

Поля. Сева…

Сева. Не надо ничего говорить. Иди. Твоя одежда внизу, в прихожей. Попрощаемся здесь, у меня нет сил спускаться. У меня все ноги промокли, пальцы, наверное, посинели. Надо было купить зимнюю одежду.

Поля. Спасибо тебе за всё.

Сева. Я — гвардеец, это моя работа — помогать другим. Только для этого жить, наверное, и стоило. Хотя за остальное меня проклянут. Иди, Поля.

Поля уходит. Сева начинает кашлять. Его руки еле шевелятся, хотя он пытается их сложить и согреть. Поля оглядывается на него, окидывает грустным взглядом.

Поля. Прощай, Сева.

Сева. Будь счастлива, девочка.

Поля уходит.

Сева. Я уверен, ты будешь. Обязательно.

Влад смотрит на свои посиневшие руки. Он поднимает взгляд к небу.

Сева. Гвардейцы! То, что произошло… неправильно. Мне жаль.

Сева печально вздыхает.

It’s dark, too dark to see

I feel I’m knockin’ on Heaven’s door

Knock, knock, knockin’ on Heaven’s door

Knock, knock, knockin’ on Heaven’s door

Сева закрывает глаза.



Конец.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сенека. Собрание сочинений
Сенека. Собрание сочинений

Луций Анней Сенека – крупнейший римский философ, первый представитель стоицизма в Древнем мире. Особую роль в формировании взглядов философа сыграл древнегреческий мыслитель Посидоний. В свою очередь, нравственная позиция и система ценностей Сенеки оказали сильное влияние на его современников и последующие поколения.Произведения Сенеки – всегда откровенный и развернутый «кодекс чести». Любой труд знаменитого философа разворачивает перед нами подробную картину его философии. Сенека поясняет, аргументирует и приглашает к диалогу. В его произведениях поднимаются вопросы, которые затрагивают категории жизни и смерти, счастья и горя, философии и математики: каким должен быть лучший признак уравновешенного ума? Как следует жить, чтобы не падать духом? Для чего человеку нужна философия? В чем разница между философией и математикой? Что приносит нам величайшие беды? Как исправить свою жизнь?В сборник вошли избранные «Нравственные письма к Луцилию», трагедии «Медея», «Федра», «Эдип», «Фиэст», «Агамемнон» и «Октавия» и философский трактат «О счастливой жизни».

Луций Анней Сенека

Драматургия / Философия / Античная литература
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы