Месье, или Князь Тьмы

Игрушки оживают в снах детей,

Она — в моих, где плачут ангелы по ней.

Любовь покорна благовесту бытия,

Ум подчинен тебе, любовь,

Жена, жена! Скажу я вновь:

Все царство за кинжал.

Требуется: треножник, а не кафедра,

поэт, а не пастор,

пророчество, а не проповедь,

номер люкс, а не ночное бдение.

Mon cher, parler c'est de manquer de tact.[138]

Придумал Тоби С-Гор-Хассана-Старца,

У ассасинов синие, как море, яйца,

Мошонки словно в умбру опустили,

А члены — словно бревна — то-то сила!..

Я частенько забавляюсь тем, что представляю авторитетнейший консилиум, если вдруг заболею, совещание доктора Радостного с доктором Юным.[139] «Этот Сатклифф, страдающий жестокой тоской из-за отверженной любви, очень напоминает знаменитость у Жане.[140] Впав в тяжелую депрессию с характерными апатией, вялостью, пассивностью, он определил свое состояние как «кризис скуки» и все испробовал, чтобы избавиться от ужасной cafard[141] — шесть месяцев подстегивал себя алкоголем и табаком. Напрасно. Ничто не развлекало его, ничто не манило. В конце концов он решил покончить жизнь самоубийством, и, удивительно, от этого пациенту сразу стало легче, у него повысился жизненный тонус. Спровоцированное решением умереть волнение оказалось целительным. Давно он не чувствовал себя таким бодрым. Писал друзьям трогательные прощальные письма, улыбаясь при этом во весь рот. Настроение резко улучшилось — настолько, что он стал по-настоящему радоваться жизни. Как-то, забавы ради, выстрелил в свое отражение в зеркале, а потом действительно направил дуло на себя. К счастью, отделался легкой царапиной. С отвращением заметив, что самоубийство — штука довольно болезненная, решил не торопиться. И черная хандра вновь расцвела пышным цветом».