Месье, сделайте мне больно

Я в нерешительности остановился перед воротами. Войти? Или ждать в машине? Мороз становился невыносимым, обжигал лицо, я все больше дрожал от холода. Именно это и помогло мне решиться. Макс не сказал мне код, открывающий ворота. По оплошности или намеренно? Но это не имело значения. Рассматривая «Двадцать четвертый день»Дора, Ольга как-то заметила, что дни, в которые она меня посещала, совпадали с цифрами кода на воротах ее дома: понедельник – первый день недели, среда – третий, пятница – пятый, – если только прибавить к ним название картины. «Я, возможно, собираюсь пригласить вас к себе домой», – сыронизировала она. Я набрал 135-24, загорелась маленькая зеленая лампочка наверху цифровой панели, раздался тихий щелчок, и ворота открылись. Я прошел во внутренний двор. Снег заглушал шорох моих шагов, так что я бесшумно смог пройти около тридцати метров, которые отделяли меня от дома. Я опасался, что дверь будет закрыта на ключ или понадобится другой код, но мне достаточно было повернуть ручку. Я оказался в огромном вестибюле, где температура приятно контрастировала с погодой на улице. Это место мне тут же внушило почтение своей роскошью. Все здесь указывало на жизнь по высшему классу. Пол был покрыт густым ковром с мотивами охрового, голубого и розового цвета, стены покрыты серым мрамором, через равные промежутки расставлены агавы и сансевьеры в огромных керамических горшках, сочетающихся по цвету с ковром. По обеим сторонам вестибюля, между застекленными поставцами с экзотическими вещицами, вероятно, баснословными по ценам, – двери, ведущие в соседние помещения. В глубине, рядом с кабиной лифта, – устланная розовым ковром лестница на верхние этажи. Больше всего это было похоже на холл международного отеля типа «Хилтона», а не на частное владение. Мне было интересно, в чем для Макса заключалось богатство, теперь ответ бросался в глаза. Оно было, прежде всего, витриной, вывеской крупного успеха, тешившее его тщеславие и призванное к тому, чтобы произвести впечатление на потенциальных инвесторов и заставить их раскошелиться.

В одной из комнат на первом этаже слышался шум голосов. Я приложил ухо к двери, но мне не удалось ничего разобрать. Это было похоже на дискуссию между хорошо воспитанными людьми. Был ли там Макс? Он меня сейчас еще не ждал, но чем я рисковал, если бы вошел туда? Скорее удивить, чем удивиться самому. Я толкнул дверь. Она распахнулась в просторный салон, меблированный в стиле Регентства и Людовика XV или что-то в этом роде: деревянные стулья, кресла и канапе с позолоченной инкрустацией, обитые атласом и бархатом, навощенный паркет, ковры и обивка, представляющая фривольные сценки с мифологическими персонажами. В остальном, комната была пустой. Голоса доносились из телевизора. Шел спор между министром партии большинства и депутатом оппозиции. Заботясь о своем образе, они, что один, что другой, изо всех сил старались сохранить вежливость.

Но это был единственный источник шума в комнате.

Я вернулся в вестибюль. Напротив была лестница, ведущая на верхние этажи. Ковер заглушал шум моих шагов. Поднимаясь, я вспомнил преследование, о котором Ольга рассказывала на последнем сеансе. По лестнице до ворот, которые не открывались. Я проделывал обратный путь. Те же места, но другие эмоции. Ольга убегала, тогда как я с нетерпением шел к тому, что собирался открыть.

Добравшись до второго этажа, я остановился. Он был погружен в темноту, но свет с первого этажа позволил мне смутно увидеть вестибюль меньших размеров, но не менее роскошный, чем предыдущий. Внезапно я снова услышал шум голосов. На этот раз он шел с третьего этажа. Другой телевизор, передающий ту же самую программу? Спорщики казались менее дружелюбными. Если только они не проявили свой природный нрав, но я, скорее, склонялся к тому, что это реальные существа в разгаре ссоры.

Я возобновил восхождение. Вестибюль на третьем этаже также был погружен в темноту, однако свет пробивался из-под дверей комнат, которые я видел освещенными еще с улицы. Из одной из них до меня долетел сердитый голос Макса Монтиньяка.

– Что я должен делать? – кричал он. – Вы думаете, что у меня мало неприятностей? Жена сбежала с моими деньгами, и я еще должен выносить такого типа, как вы!

Я не услышал никакого ответа, только шум шагов. Кто-то нервно ходил из одного угла комнаты в другой. Несколько секунд была тишина, потом Макс снова заговорил тоном, грубость которого меня поразила.

– Уходите, очистите помещение! Я жду гостя, не нужно, чтобы вы были здесь. Соображаете? Убирайтесь!

Но другой, очевидно, не хотел понимать. Я не слышал, чтобы он сдвинулся с места. Раздражение Макса росло.

– Вы тупой или что? Если вы не хотите уйти сами, я сейчас выставлю вас вон!

Почти тут же послышался звук опрокидываемой мебели. Я не знал, кто был с Максом, но заведомо не представлял себе, чтобы он был в состоянии с ним справиться. Однако он не поддавался. Новый шум падающей мебели, более сильный, натолкнул меня на мысль, что он отбивался или цеплялся за все, за что только мог.