Мещане

- Конечно-с!.. Без сомнения, - едва достало силы у Грохова ответить ей.

Ему все трудней и трудней становилось существовать; но вдруг... таково было счастливое свойство его организма - вдруг он почувствовал легкую испарину, и голова его начала несколько освежаться.

- Очень можете-с, очень! - повторил он значительно оживленным голосом.

Домна Осиповна несколько мгновений как бы собиралась с мыслями.

- А насчет обеспечения меня, - проговорила она и при этом от волнения приложила дрожащий свой пальчик к губам, как бы желая кусать ноготь на нем.

- И это устроил-с! - отвечал Грохов; испарина все более и более у него увеличивалась, и голова становилась ясней. - Я сначала, как и вы тоже желали, сказал, что вы намерены приехать к нему и жить с ним.

- Интересно, как это он встретил, - заметила Домна Осиповна.

- Испугался очень!.. Точно я из пушки в него выстрелил! - отвечал Грохов.

Домна Осиповна вспыхнула вся в лице.

- Как лестно это слышать, - произнесла она.

- Кричит, знаете, этой госпоже своей, - продолжал Грохов, - "Глаша, Глаша, ко мне жена хочет воротиться..." Та прибежала, кричит тоже: "Это невозможно!.. Нельзя..." - "Позвольте, говорю, господа, закон не лишает Михаила Сергеича права потребовать к себе Домну Осиповну; но он также дает и ей право приехать к нему, когда ей угодно, тем более, что она ничем не обеспечена!" - "Как, говорит, не обеспечена: я ей дом подарил".

- Вот хорошо! - почти воскликнула Домна Осиповна. - Он мне дом подарил, когда я еще невестой его была.

- Ну, когда бы там ни было, но он все-таки подарил вам... - начал было Грохов, но при этом вдруг раскашлялся, принялся харкать, плевать; лицо у него побагровело еще больше, так что Домне Осиповне сделалось гадко и страшно за него.

- Это все госпожа его натолковывает ему, - проговорила она, когда Грохов позатих немного.

- Нет-с, ошибаетесь!.. Совершенно ошибаетесь, - возразил он, едва приходя в себя от трепки, которую задал ему его расходившийся катар. Госпожа эта, напротив... когда он написал потом ко мне... О те, черт поганый, уняться не может! - воскликнул Грохов, относя слова эти к начавшему снова бить его кашлю. - И когда я передал ему вашу записку... что вы там желаете получить от него лавки, капитала пятьдесят тысяч... Ну те, дьявол, как мучит!.. - заключил Грохов, продолжая кашлять.

- Как, однако, вы простудились, - заметила ему с состраданием Домна Осиповна.

- Страшно простудился... ужасно!.. - говорил Грохов и затем едва собрался с силами, чтобы продолжать рассказ: - Супруг ваш опять было на дыбы, но она прикрикнула на него: "Неужели, говорит, вам деньги дороже меня, но я минуты с вами не останусь жить, если жена ваша вернется к вам"... О господи, совсем здоровье расклеилось...

И Грохов, как бы в отчаянии, схватил себя за голову.

- Это, я думаю, все от ваших усиленных занятий, - проговорила, по-прежнему с состраданием, Домна Осиповна. - Но что же, однако, муж мой выдал вам какой-нибудь документ? - поспешила она прибавить, потому что очень хорошо видела и понимала, как Грохову трудно было с ней вести объяснение, и даже почему именно было трудно.

- Выдал-с! Сейчас вот вам передам все: это вот-с купчая крепость на лавки, а это ваши деньги, - говорил он, пододвигая то и другое к Домне Осиповне.

Она купчую крепость тоже прочла весьма внимательно и начала потом считать деньги, раскладывая их сначала на сотни, а потом на тысячи.

- Тут всего тридцать тысяч! - произнесла она недоумевающим голосом.

- Тридцать-с! - ответил сначала очень коротко Грохов; но, видя, что Домна Осиповна все еще остается в недоумении, он присовокупил: - Все имущество я ценю в двести тысяч, хотя оно и больше стоит... десять процентов мне - значит, двадцать тысяч, а тридцать - вам!

Слова эти окончательно озадачили Домну Осиповну.

- Но десять процентов, кажется, берется, когда дело ведут! - произнесла она с какой-то перекошенной и злой улыбкой.

- А я разве не вел дела? - возразил ей Грохов. - Но кроме того, мы уговорились так с вами... У меня вашей руки письмо есть на то.

- Но я полагала, что дело дойдет до суда, - говорила с той же злой улыбкой Домна Осиповна.

- Ну, за это вы благодарите бога, что дело до суда не дошло, - произнес с ударением и тряхнув головой Грохов, - по суду бы супруг ваш шиш вам показал.

- Как же шиш... и как это деликатно с вашей стороны так выражаться! сказала, вся вспыхнув, Домна Осиповна.

- Так, шиш! - повторил еще раз Грохов. - В законах действительно сказано, что мужья должны содержать своих жен, но каких? Не имеющих никакого своего имущества; а муж ваш прямо скажет, что у вас есть дом.

- Но дом я, - возразила Домна Осиповна с прежней неприятной улыбкой, сейчас могу продать!

- А тогда он скажет, что у вас деньги есть.

- Деньги я тоже могу прожить, подарить, потерять...

Грохов усмехнулся при этом.