Мещанское счастье

Егор Иваныч сидел измученный и угрюмый в своей комнате. Вошел Володя.

– Что-с? – спросил неприветливо Молотов.

– Егор Иваныч…

– Что?

– Вы не будете сердиться за то, что я вам скажу…

– Нет, ничего, говорите, – отвечал Молотов мягче.

– Я вас нынче боюсь…

– Полно, дружок, – сказал ласково и грустно Егор Иваныч, – разве я обидел вас? Полно, Володенька, мы всегда были друзьями. Ведь вы меня любите?

– Да, вы хороший, добрый такой…

Егор Иваныч погладил его по голове.

– Что же вам нужно?

– Савелий привез вам письмо…

– Из города?

– Из города.

– Где же оно? Ах, да вы и не принесли!.

– Я думал…

– Скорее же бегите и несите, скорее, Володя…

– Сейчас!.. я живо!..

Егор Иваныч заметно встрепенулся. «Это он, непременно он!.. что-то пишет?.. Спасибо тебе, Андрей!»

– Вот! – сказал Володя, вбегая в комнату и подавая письмо.

Егор Иваныч взглянул на адрес и вскрикнул:

– Он и есть!.. Володенька, я хочу один остаться…

Вот что писал к нему Негодящев:

«Задушевный друг,

Егор Иваныч!

Насилу время нашел, чтобы написать тебе письмо. Не поверишь, сколько дела: шесть следствий сряду произвел, изъездил четыре уезда, перевидал множество люду, переписал множество бумаги. Поздравь меня, я вполне чиновник, наглухо застегнутый, бескорыстный и бесстрастный, как сама Фемида, хотя и не завязаны у меня глаза. Я всегда говорил, что создан для следственных дел… Служу пока счастливо, но не без хитрости. Чиновник должен быть великим психологом… Ты думаешь, что если чиновник знает свое дело и не кривит совестью, так он уже и полезен обществу? Нет, при таких условиях успех не всегда верен; нужно еще быть и психологом. Необходимо изучить начальников, подчиненных, сослуживцев, их жен, знать весь город, как пять своих пальцев; всякую сплетню надобно уметь предупредить, всякую подлость и каверзу… Подкопов бездна! потому что я хоть и не великая птица, но тяжел им пришелся. Тот, кого у нас зовут «сам», в моих руках. Помню, что ты говорил против моей системы, доказывая, что в ней большая доля иезуитства. Но если тебя на неделю послать сюда, ты увидишь, что нет больше средств на свете. Здесь все враги закона, а нас самый небольшой кружок. Мы отбываем свой пост, насколько то возможно. Целый год я трудился, чтобы выворотить секретаря вон, – выворотили наконец!.. и никто не знает, откуда ему такое счастье. Я с тобою всегда был откровенен… Ты спросишь, кто я такой: наушник, доносчик, фискал? Ничуть не бывало!.. я дипломат и психолог: моя задача так вести дело, чтобы провалился негодный человек, подвести его на службе, напутать, повредить ему. Впрочем, я не прочь и шепнуть кому следует на ухо, что можно. Мы все знаем, что надобно делать, но не знаем, как делать. Пишу теперь вообще, сообщаю только свои служебные начала. Похождений своих не описываю.