Мещёра

— Еремеев клад — не единственный, — поучительным тоном сообщил Гордей. Он сидел обхватив руками согнутые колени. — В Нижегородской области спрятано больше тридцати кладов. Мало ли, чья это монета.

— Если тебе не нравится, можешь мне отдать, — широко улыбнулась Стася.

— Ничего, я потом оценщику покажу. — Ника спрятала свою единственную копейку во внутренний карман.

— Ты всего одну монету нашла? — спросила Женя, возившаяся в своём рюкзаке. Ника не хотела отвечать, чтобы ребята её не высмеяли. Но они и так поняли. Женя снисходительно произнесла: — Не всем одинаково везёт. Как в деньгах, так и в любви.

И она взмахнула густыми ресницами, глянув на Гордея.

— Может, мы пойдём уже?! — громко спросила Стася, поднимаясь.

Закинув рюкзаки на спины, ребята двинулись прочь от источника.

Глава 7. Самые опасные животные

Остаток дня компания пыталась вернуться на свой маршрут, ведь направившись по следам летающих шаров, они здорово отклонились от намеченного пути. К закату все вымотались, Стася начала ныть, что устала.

— Да ты заткнёшься когда-нибудь? — не выдержала Женя. Она тоже выглядела утомлённой — бледная, взлохмаченная, с глянцевым от пота лицом.

Но у Жени хотя бы остались силы прикрикнуть на Стасю, которая вообще-то так и шла налегке. А вот у Ники даже на это сил бы не хватило — рюкзак давно резал плечи, каждый шаг отдавался болью по ногам аж до пяток, горло першило от жажды.

— Ладно, привал, — хмуро скомандовал Гордей метрах в двадцати от источника, бившего из-под корней огромной кривой берёзы.

Пока Женя возилась у палатки, Ника пошла к роднику набрать воды и помыть руки. Умывшись и попив от души, так что холодная вода приятно прошла до желудка, Ника услышала шаги.

— Я за водой, — сказала Стася и села рядом, опустив руку с бутылкой в студёную свежесть. Когда она наклонилась, из-под её тонкой синей олимпийки раздалось глухое звяканье. Видимо, Стася спрятала найденные монетки в лифчик.

Не став заострять на этом внимание, Ника поднялась и направилась к лагерю, но по пути увидела шляпку крепкого подберёзовика. Выкрутив гриб, вернулась к кострищу, оставив Стасю плескаться у родника.

— Вот, возьми подберёзовик. — Ника протянула гриб Гордею, копошившемуся у общего котелка.

— Я уже всё приготовил, — ответил Гордей, поднимаясь на ноги. — Хочешь — свари себе сама.

— Я просто хотела поделиться.

— А ты спросила остальных, едят ли они грибы? — сухо спросила подошедшая Женя.

— Не хотите — как хотите, — пожала плечами Ника. Отлично, теперь они ещё её едой брезгуют.

— Вдруг он ядовитый, — произнесла Женя, не глядя на Нику. — А что у нас на ужин?

Но Гордей не ответил — он уже вовсю набивал рот лапшой быстрого приготовления.

— Что, только кипяток? — Женя, заглянув в котёл, повернулась к Гордею. Но он просто пожал плечами.

Ника тем временем достала картошину из своих запасов и, не забыв прихватить подберёзовик, снова пошла на родник. Когда она вернулась, почистив картошку и гриб, все уже поужинали полуфабрикатами и стали расходиться по палаткам.

— Пойдёшь спать — потуши костёр, — сказал Гордей, потягиваясь.

Стася и Гордей ушли, Женя тоже устраивалась на ночлег. Сидя у огня, поджидая, когда сварится грибной супчик, Ника не могла оторвать взгляда от языков пламени, танцевавших над раскалёнными углями и золой. Но когда за спиной что-то мягко прошуршало, мигом обернулась. Вокруг лагеря, освещаемого костром, пробежали быстрые шаги, в багровых отсветах мелькнула большая чёрная тень. Яркие всполохи выхватили в осенней ночи длинные не то иглы, не то жёсткие ворсины шерсти.

У Ники ком встал поперёк горла. Она заставила себя кашлянуть. Но сколько ни вглядывалась в чернильную тьму, больше ничего не рассмотрела, только разноцветные точки замельтешили перед глазами. Крепко зажмурившись, Ника снова открыла глаза и увидела через приоткрытую дверь палатки, как Женя засовывала найденные монеты в подголовник спального мешка.

Заметив Никин взгляд, Женя рывком закрыла проход. Есть уже не хотелось, но Ника потратила столько времени на приготовление ужина, что заставила себя хотя бы попробовать бульончик. И с первой же ложки вдруг ощутила такой зверский голод и такой великолепный вкус, что вмиг уплела весь оставшийся супчик.

Руки почему-то оказались испачканы золой, надо бы их помыть. Но тратить на это воду из своей бутылки жалко, а влажные салфетки остались в палатке, где, наверное, уже спала Женя.

Потоптавшись, Ника всё-таки ещё раз решила пойти к роднику. До него же всего-то метров двадцать. Наверное, даже свет от костра туда доходит. Уже пройдя половину пути, Ника сообразила, что могла помыть руки в ведре с водой, которое оставил Гордей для заливки костра. Повернулась, чтобы пойти назад, и замерла.