Мешок историй про шалого малого

Кстати, брат. Знаешь ли ты, что мои коллеги, ученые из американского университета Эмори (штат Джорджия), — рассказывал Матвей, откинувшись на спину в траве, — изучая ДНК полевой мыши, выделили ген верности, который делает самца полевки однолюбом. Этот ген пересадили самому блудливому самцу обыкновенной мыши, склонному к беспорядочной смене партнерш, партнеров и мастурбации. В результате опыта генетически измененный мышонок резко потерял интерес к чужим подругам, стал обыкновенным, скучным моногамом-однолюбом. Мы, ученые, братишка, уверены, что их открытие применимо и к человеку. Иными словами, теперь медицине под силу превратить подлого и коварного изменщика в примерного семьянина. Только кому это надо? И найдет ли какое-нибудь государство средства на то, чтобы так резко изменить нравственность нашего общества? И не приведет ли это к глобальной демографической катастрофе? А какой мужик пойдет на такой бесчеловечный эксперимент со своим сознанием? Ты вот — пойдешь? То-то же!

15.

Эту очередь Николай увидел издалека, подъезжая к своему дому. Такой очереди позавидовал бы любой музей мира, Эрмитаж, Лувр, мавзолей Ильича в годы застоя. Очередь уходила в его подъезд. Африканцы, индусы без трусов, китайцы с нунчаками, монголы на верблюдах, вьетнамцы в своих неповторимых вьетнамках, украинцы в шалварах, папуасы в смокингах, арабы в кабах, любвеобильные эвенки в стрингах, аварцы в бурках, чопорные англичане в своих традиционных, сатиновых трусах, любопытные японцы с фотоаппаратами, невозмутимые непальцы, спокойные евреи… Люди читали книжки, сидели на раскладных стульчиках, играли в салочки, разгадывали кроссворды, читали Кама-Сутру. Взвод молодых солдат, уложив автоматы в пирамиду, резались в карты. Два влюбленных матроса в бескозырках нежно разбирали и смазывали пулемет. Рядом с ними предприимчивые выходцы из средней Азии жарили и бойко торговали шашлыком. Работал Биотуалет.

— Куда без очереди! — возмутились крайние, заметив, что Николай пытается пробиться вперед.

— Какая очередь? Я живу здесь! Что тут происходит? Куда очередь?

— Это очередь за поебаться бесплатно! — объяснил прыщавый подросток, беззастенчиво нарушая согласование слов в предложении — Мы всем классом идем! За нами будете!

Нехорошее предчувствие закрадывалось в душу Николая.

— Дайте пройти! — Он энергично заработал локтями, пробиваясь к своему подъезду, — Я утюг забыл выключить!

— Эй, парень! Я могу устроить за сто долларов без очереди! — сказал ему вороватый афро-русский паренек в косовортке и в сафьяновых сапожках.

— Держите! — Николай сунул ему в руку мятую купюру. Купюра растворилась в пространстве. Парень взял его за руку и повел вдоль очереди.

— Я тут занималь! — объяснял он с акцентом, возмущавшимся людям. На лестничной площадке Николай случайно встретил соседа Леню Козолупина. Тот тоже стоял в очереди, попивая из банки пиво, и читал биржевые сводки.

— Мужа пропустите без очереди! Это муж Маринки! — закричал он, втайне надеясь, что Николай возьмет его с собой, по-соседски. Наконец, Николай оказался в спальне. То, что он увидел, не поддавалось никакой логике. На Маринке лежало сразу несколько мужчин, и бесстыдно, бесстрашно и непристойно двигали телами.

— Ты? — удивилась Маринка, встретившись взглядами с Николаем.

— Я! — ответил Николай печально. Он сел у ее изголовья.

— Это мне цветы? — воскликнула Маринка страстно.

— Тебе, — смущенно улыбнулся Николай.

— Какие красивые… Спасибо пердешно бздопердно, любимый. Нагнись, я тебя поцелую.

Николай нагнулся, чтобы поцеловать Маринку, но лысый мужик, один из тех, что в это время были сверху, грубо убрал в сторону своей ручищей его голову.

— Мужик, не мешай! — раздраженно сказал он, — Занимай очередь, как все… Имей совесть!

— Да я ее муж! — смущенно и, вместе с тем, гордо объяснил Николай.

— Муж — объелся груш! — рассмеялся мужик.

— Послушай меня, Николай! — сказала Маринка, — Я должна тебе кое-что объяснить. Что-то очень важное! Чтобы не было недоговоренности…

— Но хотя бы для этого, ты можешь прекратить ебаться? Хотя бы на минутку? — с нескрываемой иронией поинтересовался Колька.

— Нет! Нет! О! Нет! Давай! Давай! На посошок! На по-со-шок Шок-шок-шок-ок! Ок! Ок! Ок! Ек! — затряслась в судорогах пароксизма Маринка.

— Да что же это такое? Как мы можем разговаривать в такой остановке?

— Все! Отпустило, кажется! — облегченно выдохнула жена, — Колька-Колька! Николай! Сиди дома, не гуляй! Прости меня за все! Мы сегодня расстанемся, и я улечу на свою планету Лиоэау! Помнишь, я тебе говорила? Вернее, пыталась рассказать. Но ты же не слушаешь меня, глупыш!

— Какую еще планету?

— Планета Лиоэау.

— Лиао…Как?

— Лиоэау!

— Язык сломаешь! — горько усмехнулся Николай, — Ты бредишь, Маринка! Ты перееблась сегодня! Просто перееб у тебя! Обычный весенний перееб!

— Послушай меня и запомни, Колька…

— Обострение весеннего перееба! Это пройдет! Весенниус переебус! — сострил Колька.