Мешок сюрпризов

— Спасибо вам большое за все, Нора. — Алекс взял себя в руки и повернулся к миссис Коннинз. — Я вам очень благодарен за то, что выходили Джеки, и за приют. У вас здесь просто здорово. А теперь мне пора.

— Ну что вы, не за что. Буду рада увидеть вас и Джеки снова. Может, все-таки выпьете чашечку кофе перед дорогой, Алекс?

— Нет-нет, спасибо. Думаю, что мне действительно пора уезжать.

Ну вот, а сам так настоятельно требовал, чтобы она выпила с ним кофе… Теперь Энни искренне жалела о том, что немедленно не поставила кофейник и так долго отнекивалась. Ей так захотелось отдалить минуту расставания, но уже ничего нельзя было сделать. Она снова все испортила.

— Прощай, Энни. — Алекс обернулся в дверях. Одной рукой он держал за руку обезьянку, как маленького ребенка, а в другой нес корзинку Джеки. Люси, лопоча, бежала рядом, чувствуя предстоящую разлуку с любимым. И Энни прекрасно ее понимала.

— Пока, Алекс, — мягко сказала она. — Удачи тебе.

О, как многое хотелось ей сказать — нет, прокричать ему вслед! Как она любит его, как сожалеет обо всех своих грубых словах и глупых поступках, как она была несправедлива к нему и как хочет загладить свою вину…

Но с губ ее сорвалась только эта фраза: «Пока, удачи».

Алекс кивнул.

— И тебе того же.

Энни смотрела, как он идет к машине, и по щекам ее готовы были пролиться водопады слез.

Подожди, нельзя, уговаривала она себя. Вот уедет — реви, сколько хочешь. Но слезы не слушались и солеными каплями прорывались наружу.

— Энни, разве ты не проводишь Алекса? — спросила миссис Коннинз.

Конечно, мама права и правила вежливости требовали проводить гостя. Но Энни и представить себе не могла, что сможет сделать хоть шаг по направлению к воротам. Если она увидит, как машина Алекса трогается с места и постепенно превращается в сверкающую точку, а потом и вовсе исчезает из поля зрения, она просто упадет в дорожную пыль и примется орошать слезами следы протекторов.

Нет, Энни не станет посмешищем. Она не станет рыдать на глазах у мамы и Алекса.

— Мы уже попрощались, — сказала она Норе.

— Ну и что? Тебе трудно пройти несколько метров? Знаешь, это не очень-то красиво. Алекс может подумать, что тебе все равно, уезжает он или остается.

— Я не хочу, чтобы он подумал, будто мне не все равно.

Алекс усадил в машину Джеки и вернулся за своим кейсом.

— Кажется, ничего не забыл, — огляделся он.

Меня, меня забыл, хотелось кричать Энни. Но она стояла как соляной столб, не в силах ни пошевелиться, ни слово вымолвить.

— Простите Энни, ей сегодня нездоровится, — извинилась за дочь миссис Коннинз.

— Да-да, а еще она страшно занята, — иронично кивнул Алекс. — Ну что ж, еще раз до свидания. — И он пошел к машине в сопровождении Норы.

Энни в изнеможении села на крыльцо и не тронулась с места, пока мама, проводив Алекса, не вернулась обратно к дому.

— А где Люси? — спросила Энни. — Как она пережила расставание с Джеки?

— Какое расставание? — удивилась Нора. — Люси сейчас едет на заднем сиденье автомобиля Алекса вместе с Джеки.

— Что? Алекс забрал Люси?

— Да, он попросил меня об этом, когда заезжал к нам на той неделе, рано утром, помнишь? — улыбнулась Нора.

— Так вот почему он примчался тогда ни свет ни заря! — Энни расширила глаза от изумления.

— Ты рассказала ему грустную историю обезьянки, и Алекс никак не мог позабыть это очаровательное существо. Он решил, что у него ей будет лучше. Вместе с Джеки ей веселее, к тому же и сам Алекс, и его домашние умеют обращаться с мартышками. У них загородный дом, огромный сад, полно игрушек — они даже соорудили для Джеки спортивную площадку. И там нет такого количества собак, с которыми обезьянки постоянно конфликтуют.

Энни больше не могла сдерживать слезы. Они хлынули вольным потоком, сметая на своем пути все преграды.

Ей трудно было объяснить, что ее расстроило больше. Может быть, Энни было жаль расставаться с Люси. А может, ее удручала мысль, что Алекс не забрал с собой ее саму.

19

— Вытирай слезы и выкладывай все, — заявила Нора.

— Что выкладывать? Ты имеешь в виду Алекса? — всхлипнула Энни, задирая угол пледа, которым был покрыт диван на террасе, и пользуясь им, как носовым платком.

— Рада, что ты меня правильно понимаешь.

— Нет, только не сейчас. Я сейчас не в состоянии разговаривать ни о чем, тем более — об Алексе. Давай поговорим вечером, хорошо? — Энни действительно чувствовала, что ей надо побыть одной.

Нора собиралась возразить, но вгляделась в лицо Энни и отступила.

— Хорошо, поговорим вечером. Приди в себя. Но потом ты мне все расскажешь, ладно? С самого начала. Я еще вчера почувствовала неладное, когда вы вернулись. Ох, не хотела я тебя отпускать… Но мне кажется, что ты опять делаешь из мухи слона.

Действительно. Подумаешь, какая-то там любовь. Было бы о чем говорить. Энни грустно усмехнулась. Как объяснить все маме? С чего начать? Как описать словами все, что она испытывает?

Но ведь ее любовь к Алексу — это то, с чем она собиралась бороться. Это не то чувство, которое стоит взращивать в себе, холить и лелеять. А значит, надо поскорей о нем забыть.

— Не волнуйся, мам, я справлюсь, — заверила она.