Месяц на море

– Я даже не знаю. Чудной он. Чудной. Но обычных мужских недостатков нет.

– А какие это у нас обычные мужские недостатки? – прищурилась Степанова.

– Пьянство, лень, неаккуратность.

– Совсем немного.

– Колесников не пьет, в доме у него идеальный порядок, кухня блестит, на работе готов ночевать.

– Погоди! Еще не вечер, ты не все про него знаешь, – усмехнулась Таня.

– Я так жду от него звонка, – вдруг произнесла Александра, – даже сама себе удивляюсь. Ты только Леле не говори, заклюет меня. Она же не признает таких сантиментов.

– Придуривается она больше, – хмыкнула Степанова.

В этот момент показалась Полякова с овальным блюдом в руках.

– Так. Карп готов. Красоты необыкновенной. Вкуса – тоже.

Архипова с Таней подскочили.

– Ты взяла мое любимое блюдо? Фабрики Корнилова! Я его вообще не трогаю! Это девятнадцатый век! Рисунок редкий!

– Ничего не будет с твоей старой тарелкой, – сказала Степанова, – ты посмотри, какое чудо она сотворила.

Карп выглядел изумительно – целый, сверкал глянцевыми боками, а голова была украшена веточкой петрушки.

– Но надо было порезать порционно, – не удержалась от замечания Таня.

– Он порезан порционно. Ты не видишь этого. Целое искусство разделать карпа. Меня китайцы научили.

В биографии Лели было много мужей, которые в разное время работали за границей. Из каждого эпизода своей жизни Леля выносила полезный навык.

– Да ты что?! Порезан?! – Александра разглядывала рыбу.

– Ты не понимаешь. Рыба порезана, но смазана сверху рыбным бульоном, в котором много желирующего вещества, – авторитетно произнесла Таня.

– Господи, какие тонкости! – закатила глаза Архипова. – Давайте уже за стол садиться! Танька, свои деликатесы ставь как есть, в своих баночках классных. А то ночь скоро!

Леля и Архипова сели за стол. Степанова чуть поколдовала над пакетами, выставила тарелки с блинами и салатом. Еще она сделала горячие сэндвичи.

– У меня все готово. Багет с сыром, колбасой, маслом и зеленью. Все просто, как у мамы!

– Тань, после твоих бутербродов есть ничего уже не захочется! – вздохнула Архипова, плотоядно поглядывая на ломти сыра в румяном хлебе.

Некоторое время было тихо – подруги пробовали еду и наполняли бокалы.

– А карп – язык проглотишь! Куда ты кости дела? – воскликнула Александра.

– Вынула специальным пинцетом. Кулинарным, – отвечала Леля.

– А хребет?

– Хребет вырезан. Тонким японским ножом.

– А где ты у меня взяла японский нож? – удивилась Архипова.

– Я все с собой принесла. У тебя сроду такого не отыщешь.

– Девушки, может, мы перейдем к делу? – спросила Степанова.

– К какому? – в один голос воскликнули подруги.

– К обсуждению Колесникова С. М. Докладчик у нас Архипова.

– Ох, что вам рассказать! Питер прекрасен, Колесников – странный, настроение ужасное. Понимаете, я требую во всем определенность. Не терплю зыбкости, неустойчивости. Как математик, люблю точность и равновесие.

– При чем тут Сергей Мефодьевич? – удивилась Леля.

– Непонятный он. И… что-то не звонит.

Полякова чуть вилку не выронила:

– Он не звонит, а потому настроение у тебя ужасное?!

– Да.

– Сдуреть, что с людьми невский климат делает! – Полякова толкнула Степанову. – Ты вообще помнишь, чтобы Сашка по такому поводу переживала?

– Не помню, – подтвердила Таня.

– Переживала. Давно-давно. Из-за мальчика. В школе, – вздохнула Александра.

– Слушай, – прервала ее сентиментальные воспоминания Леля, – а серьезно, какой он? Опиши этого Колесникова? Ну, хоть в двух словах.

Архипова задумалась. Она не знала, как охарактеризовать человека, с которым достаточно долго общалась по телефону и с которым провела выходные.

– Ну… – промямлила она, – …умный, эрудированный. В доме у него прекрасная библиотека. Знает музыку. Очень интересный внешне. Рост – под два метра. Седые волосы, голубые глаза. Знаете, в нем порода чувствуется…

– Из сенбернаров? – уточнила Степанова. Она терпеть не могла разговоры об исключительности.

– Да будет тебе. Отлично понимаешь, о чем я, – рассердилась Архипова.

– Понимаю, понимаю… О проблемах разведения малинуа…

– Тань, ну что прицепилась, – одернула Степанову Леля.

– Правда, он такой… европейский.

– Какой? – не удержалась Степанова.

– О господи. Да будет тебе известно: народы и культуры имеют свои типические черты. Перестань стебаться.

Архипова разозлилась еще больше.

– Молчу… – Степанова откинулась на спинку стула.

– Говорит, что у него предки из Чехии. Давно в Россию приехали. И впрямь, у него что-то такое… Например, лицо удлиненное, череп вытянутый.

– Ну, допустим, яйцеголовость – это еще не признак европейства, – хмыкнула Полякова.

– Что?

– Ну, вытянутая форма черепа бывает и у африканских народностей.

– Леля, ты можешь серьезно говорить? – повернулась к ней Степанова. – Речь идет о важных вещах.

– Каких? – удивилась Полякова.

Степанова махнула на нее рукой и обратилась к Архиповой:

– Ты скажи, как все прошло? Хорошо? Как он в постели?

Архипова так растерялась, что покраснела. Сказать ей было нечего.

Молчание нарушила Полякова:

– Так. Надо водочки выпить. Под моего карпа в самый раз.