Месяц надежды

Алексей отогнал воспоминания. У него не было привычки их перебирать. Он задумался совсем о другом. Мысль, родившаяся не так давно, крепла.

Лист 15

Время было уже позднее, и воскресный девичник близился к концу. Повод был серьезный – все трое наконец-то добили свои курсовые. Оля излучала оптимизм, грозилась справиться с этим к выходным, однако ей, как и подругам, пришлось прихватить и субботу целиком. Но все трое считали, что получилось у них хорошо.

Повеселились девчонки на славу, вдоволь наплясались в гостиной, потравили изрядно анекдотов, в том числе и чуточку неприличных. Алексей всерьез подозревал, что, не будь здесь его, прозвучали бы и гораздо более пикантные. По неистребимой женской привычке они изрядно посплетничали об однокурсницах, незнакомых ему.

Главной животрепещущей темой оживленной дискуссии был вот какой вопрос. В самом ли деле некая Леночка Штерцер работает в «Леди Камилле» или же на нее наговаривают? К консенсусу девчонки так и не пришли и понемногу угомонились.

Как частенько на подобных вечеринках бывает, всем стало чуточку лениво. Они попивали пиво без особых разговоров.

Алексей все это время держался как бы чуточку в сторонке. Это был чисто их праздник, в который ему не следовало чересчур уж встревать. Леночку Штерцер он все равно не знал и судить о ее моральном облике не мог. А может – вот смех – и знал под другим именем. При исполнении служебных обязанностей эти, с позволения сказать, девочки частенько себе берут красивые псевдонимы – одни Марианны, Анжелики, Изабеллы и прочие Агаты. Один раз даже Жозефина им попадалась, вполне возможно, с истфака.

Правильное пиво он им и на сей раз обеспечил, доставил те самые баклаги с крепким баварским темным. Только вместо муксуна раздобыл копченого тайменя, которого порезал на красивые ломтики, и полную миску вяленых щупалец кальмара, усыпанных кунжутом. Алексей не без радости констатировал, что девчонки стали проникаться идеей правильного потребления пива.

Еще он, разумеется, выполнял роль менестреля. Вот и сейчас, чуть отодвинувшись от стола, Алексей терзал гитару душещипательным шансоном. Он умышленно подпустил к нему изрядную долю дурного цыганского надрыва, что эти три грации, чуть захмелевшие, принимали как нельзя лучше.

Она была первою, первою, первою
Кралей в архангельских кабаках.
Она была стервою, стервою, стервою
С лаком сиреневым на коготках.

Что она думала, дура, дура?
Кто был действительно ею любим?
Туфли из Гавра, бюстгальтер из Дувра
И комбинация из Филиппин.

Временами он украдкой поглядывал на Олю. У него не было никаких сомнений в том, что с ней сегодня было что-то не так. Она сидела какая-то грустноватая, чуть ли не печальная, веселиться себя заставляла через силу. Видимо, утомилась сильнее подруг.

«Пожалуй, как ни хочется, не стоит сегодня приставать к ней с лирикой, пусть ляжет пораньше и как следует выспится. Ведь завтра поутру она пойдет на занятия», – подумал Алексей.

Пока она павою, павою, павою
С рыжим норвежцем шла в ресторан,
Муж ее падал, падал, падал
На вертолете своем в океан.

Что ж ты застыла? Танцуй, дура!
Может, в кошмаре к тебе приплывет
Блещущий айсберг, потрепанный бурей,
Ну а внутри его – тот вертолет.

Оля оставалась откровенно грустной. Даже подруги это заметили.

Майка под каким-то предлогом выманила Алексея в гостиную и спросила напрямую:

– Вы с Олькой не поцапались? Что-то она смурная сегодня.

– Да ничего подобного, – ответил он. – Сколько знакомы, ни разу не цапались. Переутомилась просто.

– Да уж, напахались мы, – согласилась Майка.

Когда они усадили Майку с Таней в такси и вернулись в квартиру, Алексей первым делом взялся за уборку кухни. Особого беспорядка и бардака там не наблюдалось, не мужская компания гулеванила, но все равно следовало навести полный марафет.

Это дело у него заняло минут двадцать. Лишь закончив с ним, он спохватился, подумал, что Оля за все это время так ни разу в кухне и не появилась, хотя обычно рвалась помогать.

Выйдя в гостиную, Алексей чуть встревожился. Оля сидела на краешке дивана, уронив руки между колен, с каким-то отрешенным, крайне понурым лицом. Услышав его шаги, она и головы не повернула. Нет, что-то было явно не так.

– Что с тобой, Оленька? – спросил он обеспокоенно, присаживаясь рядом. – Болит что-нибудь?

– Нет, ничего, – отозвалась она тусклым голосом, не поворачиваясь к нему. – Так, меланхолия накатила. С тобой же такое бывает. Вот и у меня сейчас…