Месяц тому левее

– Найти и обезвредить – это Вы лихо сказали, – хмыкнул Владимир Игоревич, – Чувствую, что мнение о нашем отделе у Вас уже сформировалось. Ладно, не буду пока переубеждать, потом сами увидите. А что касается вычислить, то, как Вы правильно поняли, дело это трудное. Мы пытаемся отслеживать повторяющиеся колебаниях в одних и тех же или очень близких точках, если это происходит, то, скорее всего, человек возвращается назад, чтобы что-то изменить. Тогда для проверки на место отправляется кто-то из наших оперативников, может даже парочка.

– А меня вы как смогли вычислить? Я-то не прыгал туда-сюда во времени.

– С Вами ситуация противоположная. Вы своим присутствием стабилизировали одну из линий, став в ней некой константой, которая не менялась не смотря на все схлопывания альтернативных вселенных. Причем у Вас, как я понял, еще и резистентность повышенная, так что в памяти остается одно и то же, не меняясь в зависимости от происходящих отклонений. И тут уже оперативным вмешательством не обойтись, пришлось установить долговременное наблюдение. О подробностях этого, если захотите, можете потом у Екатерины Владимировны узнать.

Все-таки у Сергея в голове до сих пор не укладывалось, что девушка, в которую он меньше чем за месяц знакомства влюбился по уши, оказалась агентом, приставленным следить за ним. Ему казалось, что он никак не может подавить в себе сомнения в ее искренности. С другой стороны, а какой смысл ей было врать после того, как он оказался в институте – деваться-то ему отсюда было некуда. Да и та страсть, что она проявила совсем недавно, тоже свидетельствовала о том, что он ей явно не безразличен. Катя, словно догадавшись, о чем он думает, встала из-за своего компьютера, подошла к нему и положила голову на плечо сзади.

– Нам пора идти в отдел реконструкции и реставрации, а то скоро рабочий день закончится и все разбегутся.

– Вот, смотрите, Сергей Петрович, какой ответственный сотрудник у меня в отделе. Смотрите, пройдет еще пара лет, она нас с Вами строить будет. Но Екатерина Владимировна права. Идите.

Последний отдел, который предстояло посетить сегодня, располагался на этаж ниже. Внутри комнаты на первый взгляд не было ничего необычного – просто несколько столов с компьютерами. Зато сотрудников тут было побольше – семь человек, в возрасте от лет двадцати до примерно пятидесяти. Заведующим отделом – согласно табличке у входа – Елизавета Петровна Попова, эффектно выглядящая женщина, ровесница Сергея, первым делом познакомила его со всеми коллегами. Пятеро мужчин пожали ему руки, а девушка, которую представили как Евгению, слегка покраснела и присела в легком книксене.

– Евгения, несмотря на свой юный возраст, будет постарше нас всех. Она пришла в наш отдел из одной из версий 1865 года, напрямую из Мариинской гимназии, – с определенной гордостью сказала Елизавета Петровна, – Уже два года с нами.

– А почему у Вашего…

– Сергей, если можно, то на «ты», пожалуйста, – перебила его начальник отдела.

– Хорошо, без проблем. Почему у твоего отдела такое название странное? Ну, реконструкцию я, пожалуй, понимаю – все историки стараются прошлое реконструировать. Но реставрация?

– На счет реконструкции ты совершенно прав, это практически классическая работа историков. Мы пытаемся выяснить, как развивалась история каждой из устойчивых вселенных, определить, какие альтернативные варианты возникали и почему они в итоге схлопнулись, не оставив серьезных последствий. Что касается реставрации, то это для нас самих новое направление. Буквально пару недель назад директор института предложил нам подумать над этим. Он хочет, чтобы мы поняли, можно ли «откатить» назад схлопывание некоторых вселенных. Реставрировать то, что исчезло в результате времятрясения.

– А не боишься, что за тобой придут люди от Владимира Игоревича? Я так понял, его отдел как раз и существует для того, чтобы ловить тех, кто пытается менять прошлое.

– Ты не путай свою личную шерсть с государственной, – засмеялась Елизавета, – Одно дело, когда такое вмешательство происходит по инициативе какого-то человека, не понимающего ни своих способностей, ни последствий своих шагов. Совсем другое – когда это действие санкционировано, просчитаны все варианты развития событий. Это как в медицине – скальпелем можно зарезать, а можно – вырезать опухоль. Тем более, что пока эта наша функция существует только в теории. Мы тщательно прорабатываем все возможные аспекты, прежде чем хотя бы начать экспериментировать. Нам еще где-то с неделю надо, чтобы показать первую модель, да, Женя?