Месяц в королевской спальне

Едва ли это был вопрос. В любом случае ответа на него Леон не ждал. Калли множество раз приходилось работать перед аудиторией – студентами и клиентами, полным энтузиазма, однако присутствие принца угрожало обернуться катастрофой. Ей предстояло всего лишь отчистить картины от пыли, грязи и сажи, но даже для этого требовалась полная концентрация внимания и твердая рука, иначе – не дай бог – можно и полотно проткнуть!

– Если хочешь…

Леон заметил сомнения в голосе Калли и улыбнулся про себя.

– Ты уже можешь начать реставрацию?

Профессиональный вопрос помог Калли почувствовать себя немного свободнее. Она всегда с охотой разговаривала о работе.

– Чистку – да. Тут главное – терпение, на первых порах никакие инструменты не помогают.

– Терпение во всем нужно, – сказал Леон, намеренно медленно.

Однако Калли решила пропустить мимо ушей его намеки и никак не реагировать на них.

– Один из моих преподавателей говорил так: когда ты поставил диагноз – полдела, считай, сделано, но каждая картина – как пациент. Симптомы могут напоминать друг друга, а решение проблем и предписываемый курс «лечения» всегда особые, даже уникальные.

Леону оказалось достаточным представить себе Калли в медицинском халате, склоняющейся над его постелью в больничной палате, чтобы возбуждение, которое уже и так возникло при виде ее ног, усилилось.

– Так ты всегда мечтала реставрировать картины?

– Ну, сначала я хотела рисовать сама. Кто не хочет стать художником? Но потом все изменилось. Сейчас мне уже не до творчества, – ответила Калли, ожидая услышать едкий комментарий или очередной каверзный вопрос, но, к ее удивлению, они не последовали.

– В жизни не всегда все складывается так, как нам бы хотелось, да?

– Верно, – отозвалась Калли, которая, набравшись смелости, приступила к осмотру одной из картин.

Она решила, что Леон имеет в виду неожиданную смерть брата, ведь если бы Джирар не погиб, то ему не пришлось бы брать на себя управление королевством.

– Пути Господни неисповедимы, согласись! Судьба порой преподносит нам сюрпризы, – неожиданно нарушил наступившую тишину Леон.

– Звучит, на мой вкус, излишне романтично.

Калли заметила краем глаза, что Леон чуть наклонился в сторону, пристально разглядывая ее профиль.

– Ты хочешь сказать, что не веришь в романтику, та belle?

С трудом оторвавшись от картины, она все-таки обернулась к нему:

– А что? Ты разве веришь?

– Я француз, Калли, – громко рассмеялся Леон. – Мы, французы, большие романтики.

– Очень интересно! Еще вчера ты мне заявлял, что мысль о браке для тебя невыносима.

Он скептически оглядел ее:

– Удивительно, как ты все умудрилась запомнить, хотя утверждала, что тебя это совсем не волнует.

– Хорошая память при моей работе просто необходима, – поспешила ответить Калли. – Чтобы запомнить различные химические формулы и названия реагентов.

– Ну конечно! – воскликнул Леон с едва прикрытой иронией. – Твоя работа. Мы же ее сейчас обсуждаем. Тогда скажи мне, как получилось, что ты начала с картины, где женщина изображена в одежде, оставив обнаженную на потом? Или твой выбор обусловлен глубокими научными изысканиями?

– Прости? – переспросила Калли, и ее рука замерла в воздухе.

– Ты осознанно начала работать с менее поврежденным полотном?

Она сжала губы, догадываясь, что за вопросом Леона скрывался какой-то подвох.

– Да, осознанно. Таким образом, я лучше разберусь с проблемами и уже найду пути их решения, когда доберусь до наиболее поврежденных участков.

– Терпение и еще раз терпение, особенно при «лечении» тяжелого больного, – кивнул Леон, и Калли поразилась тому, что принц, похоже, действительно слушал ее недавние объяснения. Посмотрев на нее и увидев, что она оторвалась от работы, он ухмыльнулся и продолжил: – Прости. Я обещал сидеть тихо и не мешать. Ладно, оставляю тебя работать в тишине и покое, вот только возьму пару вещей с собой.

Когда хотел, Леон умел быть обходительным и вежливым. Однако Калли не до конца понимала, о чем он говорил, и с удивлением наблюдала, как принц подошел к одному из шкафов в комнате.

– Я думала, они пустые и я их использую для инструментов и своих материалов, когда их привезут, – призналась она.

– Так оно и есть. За исключением нескольких. Я избавился от почти всего снаряжения, поскольку теперь мне редко удается им воспользоваться.

– Снаряжения?

– Да, для дайвинга, – объяснил Леон, но Калли продолжала смотреть на него с любопытством. Решив, что вреда не будет, если рассказать ей о своей прежней профессии, он продолжил: – До того, как стать правителем острова, я работал водолазом ВМС.

– Национальных военно-морских сил Франции? – воскликнула Калли, не сумев скрыть своего изумления.

Адмиралом или капитаном – она бы поняла, но водолазом? У нее пересохло в горле, когда Леон схватился за края своей белой майки, чтобы, по всей видимости, переодеться. Вот и нашлось объяснение его потрясающей физической форме… которая, конечно же никакого интереса у нее не пробуждала. Просто у нее профессиональная привычка все оценивать с эстетической точки зрения!