Месяц за Рубиконом

— Деморализация, поддержание высокого уровня стресса и, как следствие, шоковое стимулирование творческого потенциала. Теоретически существуют методы остановить чистильщика, например, выставить на его пути ценный кристалл. Тогда в большинстве случаев чистильщик забирает кристалл и уходит, никого не убивая. Рано или поздно местные осознают это, попутно вырабатывая много смыслов и ускоряя развитие.

— Хорошо. На развитых планетах чистильщики используются?

— Редко. Один раз Прежние его выпускали на Земле, в Тумене…

— В Тюмени. Это город в Сибири, в России. Да, это было ещё до того, как Инсеки нас освободили. Чистильщик использовался для уничтожения людей, узнавших о природе Прежних от одного из Слуг… Садись, Ми.

— Это было мерзко, — сказала куколка.

— Да, — согласилась жница. — Но это далеко не самый мерзкий их метод. Сейчас мы попросим Гнездо дать нам запись методики воздействия на планеты иного уровня развития, с космическими кораблями и высокотехнологическим оружием…

Куколки загалдели.

Они были детьми, а всем детям интересны звёздные войны…

Снова темнота.

А я понял, что происходит.

Это та самая базовая информация, о которой я просил Форт. «Капсулированные знания», которые должны проявляться в моменты отдыха.

То, что знают все куколки.

То, из-за чего они готовы служить Инсекам.

Ну хорошо, теперь я точно знаю, что Прежние — мрази. Я это и так понимал, пусть и сомневался немного.

Не уверен, конечно, что я бы захотел это увидеть, если бы мне объяснили, что покажут. Зрелище жрущего чистильщика — это не то, что я хотел бы помнить.

Вот только Инсеки тоже не воплощения добра и любви.

И те Изменённые, кто им служит, — не ангелы с крылышками.

Что мне делать-то, а?

Ну, наверное, для начала надо проснуться.

Меня запихнули в коробку и усыпили. Но я уже в сознании. И я считываю состав газа… не химическими формулами, конечно, а каким-то общим пониманием. Это мощный и не слишком полезный для здоровья газ. Он усыпил бы и человека, и тэни, и даже Изменённого, не успей тот остановить дыхательный цикл и поверхностный кровоток.

Но мой организм уже нейтрализовал большую часть алкалоидов. Если я захочу, они исчезнут полностью.

И, пожалуй, я этого хочу…

Я моргнул и открыл глаза.

Блин! Это похоже на похмелье, наверное!

Голова болит, во рту пересохло, язык распух, кожа на лице зудит, всё тело ломит…

Но из плюсов — я не в ящике, я лежу на койке в полумраке, мои руки и ноги не связаны. Из одежды только трусы, ну и на том спасибо…

— Воды… — прошептал я. И похвалил себя за то, что даже в таком состоянии говорю на языке тэни. — Пить…

Надо мной склонился розовокожий беловолосый мужчина. Пожалуй, даже постарше Джагерда.

— Профессор, вы очнулись! — кажется, его радость была искренняя.

— Я не профессор, я действующий мастер, — прохрипел я.

— Станете профессором, непременно! — ободрил меня мужчина.

— Воды!

Я приподнялся и сел на кровати. Получил из рук тэни высокий трёхгранный стакан с водой (рехнулись они на этой форме посуды, честное слово). Жадно выпил, молча протянул — мужчина вновь наполнил стакан из бутылки.

— Что со мной было? — спросил я возмущённо.

— Вас усыпили! Простите, что не предупредили сразу, но мы вынуждены соблюдать меры предосторожности. Оккупанты не оставляют попыток нас найти…

Ага. «Нас». Значит, череда ничего не знающих посредников, женщин и детей, кончилась. Передо мной тэни, который в курсе истории с похищенным кристаллом. Участник местного сопротивления.

Ой, как мерзко-то…

Я ведь сейчас и в самом деле играю за оккупантов против подпольщиков!

— Где мы? — спросил я, озираясь.

Помещение напоминало богато обставленную каюту на корабле. Две койки, с одной стороны закреплённые на стене, с другой поддерживаемые цепями в бархатных чехлах. На полу — ковёр, вся мебель из лакированного дерева, с медной или бронзовой отделкой. Две двери, круглое окно-иллюминатор, закрытое плотной шторой. Откуда-то доносился слабый звук работающих машин.

— На корабле, — подтвердил мою мысль тэни. — Большой трансокеанский лайнер «Крылья ветра».

Крылья ветра?

Я встал, подошёл к иллюминатору, отдёрнул штору.

Далеко-далеко внизу серебрилась в лунном свете гладь ночного океана. Мы плыли на высоте пяти-шести километров. Сверху над иллюминатором изгибался подсвеченный луной бок корабля. Луна тоже была видна, маленькая, но очень яркая.

«Крылья ветра» оказался исполинским дирижаблем. Может быть, газета с фотографией лежала в доме не зря? И Джагерд подозревал, куда его собираются доставить?

— Девять часов прошло, — сообщил тэни. — Мы проверяли, нет ли слежки. Да, меня зовут Амонд.

А не поздновато ли он назвался?

— Мы разве не встречались? — спросил я с напускным удивлением.

Амонд смутился.

— Да… не думал, что вы меня запомнили.

Кажется, это всё-таки была проверка. Я отреагировал на него не так, как реагируют на знакомого.

— У меня пока хорошая память, — сказал я хмуро. — К чему было меня усыплять? Да ещё тайно!

Амонд поднял перед собой руки.

— Не моя идея, Джагерд! Оккупанты используют существ, способных принять чужой облик. Мы даже не могли быть уверены, что вы — это именно вы.