Месяц за Рубиконом

Мы бы общались, дружили… очень хочется верить, что дружили бы, а не ссорились. Может быть, влюблялись, женились, пытались бы преодолеть генетическую несовместимость… нет, ну а правда, мы ведь очень похожи! Вместе изучали бы космос. Шли бы к этому возвышению, сингулярности, бессмертию…

Но мы опоздали.

Потому что наши предки вышли в космос тысячи лет назад, обнаружили, как всё устроено — и азартно включились в грабёж смыслов. И никакие Высшие, при всём их могуществе, им не мешают. Наверное, потому что сами возвысились тем же путём. Потому что иного не бывает.

Интересно, как им там, в недосягаемых высях и пространствах — совесть не жмёт? Или проблемы и страсти инфузорий слишком мелки для Высших?

Но ведь один из них проявил каплю сочувствия!

Не просто разрешил ситуацию, но и спас девочку-стратега.

И даже старую мёртвую женщину воскресил…

«Помоги нам, — попросил я мысленно. — Ты был во мне, может быть, осталась какая-то связь? Отзовись! Помоги из своего ограниченного всеведения и всемогущества, хотя бы советом помоги!»

Но никто не отзывался, и я не чувствовал в себе холодного рассудка Высшего.

Проще уж было взывать к Богу, в которого я не верю. Эффект тот же, а Бог хотя бы неограниченно всеведущ и всемогущ…

— О чём вы думаете, Джагерд? — спросил Амонд.

— О жизни, — сказал я. — О смерти. О тайнах Вселенной.

— Понимаю. Могу я задать вопрос?

— Да, — я насторожился.

— Почему вы взяли с собой куклы памяти детей?

— Вы же их не выкинули вместе с одеждой? — ответил я вопросом.

Амонд смутился.

— Нет, конечно… мы же не варвары… но ведь ваши дети живы.

Я не стал говорить, что дети Джагерда мертвы, — как и он сам, скорее всего.

— Был уверен, что не вернусь, — сказал я.

Амонд кивнул.

Ответ был правильный. Отправляясь на войну или в опасную экспедицию, тэни брали с собой куклы памяти, это допускалось.

— Мы не собираемся вас убивать, Джагерд, — сказал Амонд смущённо. — Что вы! Ваше открытие чудо. И вдвойне чудо, потому что своевременно. Шантажировать захватчиков кристаллом, который мы не сумеем использовать, крайне проблематично. Шантажировать понятой и принятой сущностью — совсем другое.

Бедный Амонд! Он не понимает — смысл по сути своей одноразов. Он как спичка, вспыхивает и гаснет. Сгоревшая спичка не имеет ни смысла, ни ценности…

— Мы заплатим все обещанные деньги, — продолжал Амонд. — И премьер подтверждает обещанный титул…

Так вот оно что, вот откуда размах! Это не просто группа заговорщиков, это какая-то правительственная программа, созданная под принесённый чужаками кристалл!

Всё ещё хуже, чем могло быть!

Инсеки сочтут произошедшее бунтом, если я не верну кристалл… страшно разочаровав тэни, но спасая их от сурового наказания.

Но я ведь в любом случае не уверен, что смогу вытащить из кристалла смысл. То, что удалось Джагерду один раз, не обязательно повторится… тем более, что я не Джагерд. Каким бы допросам его ни подвергали Изменённые, какой бы химией ни накачивали, но я всё больше сомневался, что он сказал всё.

— Если вы чувствуете себя нормально, Джагерд…

Я мог бы и отказаться.

Меня ведь накачали наркотой, несколько часов везли в ящике… Можно было бы сказать, что нужно поспать, отдохнуть. Вдруг Изменённые поймут, где я, и выйдут на связь…

А хочу ли я этого?

Появления Мар в окружении стражи, захвата дирижабля, передачи кристалла Инсекам…

— Знаете, я на удивление хорошо себя чувствую, — сказал я. — Возбуждение от происходящего, полагаю. Вряд ли удастся сейчас уснуть.

Амонд резко встал.

— Тогда пойдёмте! Не будем же медлить!

Гондола дирижабля и впрямь была громадной, вполне соизмеримой с большим речным теплоходом. А ведь мы, как я понял, оставались в пределах второго салона, где-то был ещё как минимум первый и помещения экипажа, и всякие механизмы, приводившие исполинский лайнер в движение.

Коридоры были полны тэни, большей частью солдатами. Нет, формы они не носили, но одинаковое оружие — короткоствольные автоматы с гранёными стволами, громоздкие коробки раций на поясе, выправка, чёткие выверенные движения, негромкие команды — всё это не оставляло сомнений. Нас сопровождал, то ли охраняя, то ли конвоируя, какой-то крутой спецназ. Дверь одной каюты была приоткрыта, и я заметил не то маленькую пушку, не то здоровенный пулемёт, установленный напротив иллюминатора. Они реально готовились отбивать воздушные атаки!

Интересно, кто такой Амонд? Вряд ли учёный, но и на военного не похож. Скорее всего, какой-нибудь разведчик, специалист по инопланетянам. Или политик. Или и то, и другое.

Судя по всему, мы прошли в переднюю часть гондолы. Там ожидаемо находился огромный зал — смесь ресторана, обзорной площадки и, кажется, музыкального салона. Но сейчас большая часть роскошной мебели была сдвинута к широченным окнам, а в центре, на освободившемся месте, стояли лабораторные столы. Колбы, реторты, змеевики, урчащие и булькающие стеклянные трубки… Всё это смахивало на лабораторию безумного учёного из кино. Впрочем, последний раз я такую аппаратуру видел на уроке химии в школе. Может, это всё так и должно выглядеть, и земные химические лаборатории столь же причудливы?