Месма (СИ)

    Утро воскресенья выдалось не по-осеннему теплым и солнечным. Галка, поднявшись с постели, подошла к окну и залюбовалась прекрасным видом, открывшимся ей. Небо поражало нежнейшей голубизной, а деревья… Несмотря на последнюю декаду сентября, желтизна совсем еще робко коснулась ярко-зеленых крон, и при утреннем безветрии все они замерли в особо чарующей сонной неподвижности.

    Галка  ласково улыбнулась ясному осеннему утру.

    Мать уже встала, и до слуха Гали доносилось уютное звяканье посуды. Девушка сразу вспомнила вчерашнюю острую обиду и нахмурила брови. Однако, стоило ей только взглянуть снова за оконное стекло, как настроение сразу улучшилось. Знакомый с раннего детства фонарный столб с покрытым трещинами стволом, так же, как и одинокий дощатый столик под ним, где пенсионеры любили забить вечернего «козла», еще по-летнему густо-зеленые старые липы, стоящие вдоль дороги аккуратным рядком - вся эта картина вызвала у нее приступ умиления.

    Она прошла на кухню. Антонина уже сидела за столом в домашнем халате, и приготовилась чаевничать – перед нею стояли чашка, заварной чайник на блюдце, плетеная корзинка с овсяным печеньем… 

    - О! – оживленно воскликнула она при виде входящей дочери. – Картина называется «Явление Христа народу»! Ты вовремя, доча: чайник как раз вскипел…

    Галка с удовольствием вдохнула аппетитный аромат горячей заварки и свежего печенья. Она вдруг очень остро ощутила, что голодна, хотя при этом не могла сообразить – чего именно ей хочется. Наверное, еще не пробудилась как следует. Но ничего – крепкий чай ее взбодрит.

    - Давай садись! – доверительно сказала мать, прихлебнув из чашки. – Чай заварен, как раз настоялся! И хороший чай, индийский, черный и мягкий, а не этот грузинский, который наполовину с палками да сучьями…

    Галка взяла с полки чашку, неторопливо присела на стул, расположившись напротив матери. Она внимательно взглянула на Антонину, ожидая заметить хоть бы тень какой-либо неловкости или сожаления… Почему-то Галка надеялась, что, отдохнув и выспавшись, мать осознает, что была груба и несправедлива к ней, а потому если и прощения не попросит, так хотя бы скажет ей что-нибудь ласковое. Однако Антонина лишь сосредоточенно пила горячий золотистый чай маленькими глотками, заедая печеньем – ее ничто не беспокоило, и ощущала она себя вполне комфортно.

    - Я смотрю, ты чувствуешь себя неплохо? – спросила Галя, наливая чай себе в чашку.

    - Да слава Богу, - отозвалась Антонина. – А ты, поди, думала, что своими фокусами с говенной водой и ожившей посудой надолго меня уложишь, что ли? Ничего, я баба крепкая. Всякого повидала.

    Заварной чайник едва не выскользнул из Галкиных пальцев. Она устремила отчаянный взгляд своих прекрасных серо-голубых глаз на мать. Антонина спокойно встретила ее обжигающий взор, продолжая попивать свой чай, и смотрела на дочь совершенно безмятежно, даже с некоторым любопытством. Галка едва перевела дыхание…Господи, какая же непрошибаемая дура! И вот эта вздорная и непроходимо тупая баба, что сидит напротив – ее родная мать?!

    Галке совершенно нестерпимо захотелось ударить ее. И не просто ударить, а врезать ей со всей силы, наотмашь – так, чтобы у нее изо рта вылетели зубы и рассыпались по кухне во все стороны! Желание неожиданно оказалось настолько сильным, ярким и страстным, что Галка ощутила дрожь в пальцах и мучительное томление в сердце. Ей стоило невероятных усилий справиться с нахлынувшей на нее необычайно сильной эмоцией.

    Она наклонила голову, уставившись взглядом в стол и внимательно разглядывая узор на клеенке.

    - Мама, - произнесла девушка как могла спокойнее. – Допустим, ты вбила себе в голову что-то несуразное и не желаешь меня слышать. Но у тебя самой есть мозги – должны быть, во всяком случае. Ну, и как, по-твоему, я могла бы устроить, чтобы с потолка ниоткуда вдруг полилась вонючая вода? Как я могла бы заставить тарелки самих летать по кухне, зависать в воздухе, а потом падать и разбиваться? За ниточки тянула, что ли ? Так ведь я в это время в своей комнате была! Или я, по-твоему, колдунья? Или фокусница?..

    Антонина подозрительно уставилась на дочь, а потом опустила-таки взгляд.

   - Значит, точно не ты? – спросила она нерешительно.

   - Точно не я, - сердито отвечала Галина.

   - Но тогда кто же?

   - Не знаю… Откуда я знаю?! – Галка уже не могла перебороть закипающий гнев.

   - Ну вот и я не знаю, что с этим делать, - хмуро сказала мать.- Специалиста какого-нить позвать?

   - Какого еще специалиста? – недобро усмехнулась Галка. – Ну какого?

   - Сантехника, наверно, для начала… Вода-то ведь с потолка лилась!

   - Мама! – Галина уже потеряла терпение. – Вода была зловонная, гнилая, будто из болота! Ни в каком водопроводе такой воды не бывает! Да и трубы-то все целы! А тарелки, которые по воздуху летают? Чем тебе поможет сантехник?..А на пол-литра ему дашь, коли позовешь…

  - Это уж точно, - согласилась мать с досадой.

 Вдруг кто-то требовательно постучал в дверь, и раздался пронзительный голос:

 - Антонина, ты дома?

 - Ой, Маруська пришла! – всполошилась мать. – Дома я, дома, давай заходи…