Месс-Менд, или Янки в Петрограде

- Капитан, у меня есть вопрос к вам. Где именно и как гроб с моим отцом, Иеремией Морлендером, попал на ваш пароход? Мачеха моя, как я помню, говорила с вами, но мне не пришлось...

Артур хотел продолжать и осекся. Странный, расширившийся взгляд капитана пригвоздил ему язык к гортани, связал все члены, зашевелил волосы на голове. Во рту у него сделалось невыносимо сухо. Он раскрыл наконец рот, глотнул воздуха и опустил голову на грудь. Он спал.

Капитан Грегуар позвонил дважды. Вошел мичман Ковальковский вместе с высоким седым человеком с белыми бельмами на глазах, известным читателю под маской нищего графа.

- Вы были правы, - сухо произнес капитан. - Необходимо убрать его, но пока не лишать жизни. Туда, где будет стоять ящик и где уже содержится его спутница. Я ехал с точной директивой Джека Кресслинга послать Василова еще до поднесения подарка, как экскурсанта, на Центральную Аэро-электростанцию - лишь посмотреть, познакомиться, поговорить, и ничего больше, - а при уходе оставить там незаметно вот этот шарик замедленного действия. Но человек этот предал нас. Он не годен. Но, загримировав одного, легко загримировать другого. Вы, граф, примерно такого же роста. Гример, создавший из Морлендера Василова, тут. Он придаст вам сходство, и задачу на Аэро-электростанции вы примете на себя. А этого... - капитан Грегуар дотронулся носком до ноги Артура, - этого будем держать под гипнозом и пошлем поднести подарок.

- Превосходно! - кисло отозвался мнимый нищий. - Они ему доверяют. Извлеките только у него документы для меня...

Но напрасно шарил капитан по карманам спящего - документы Морлендер оставил у себя на столе. Чистильщику сапог, исполнявшему свою службу, ничего не стоило заглянуть в оставленную Артуром комнату, чтоб лишний раз убедиться, не прячется ли мисс Ортон где-нибудь поблизости. А забравшись в комнату и увидев на столе документы Василова, степенный Виллингс на всякий случай прибрал их к себе в грудной карман, подальше от всяких неожиданностей. Таким-то образом капитан Грегуар ничего не нашел на Морлендере.

- Вы съездите на завод, граф, и попросите, чтоб вам дали бумажку к главному монтеру станции, вот и все. А теперь - быстро, быстро, возвращайте себе вашу молодость, снимайте парик, бельма, брови, морщины и отдавайтесь в руки нашего кудесника! Да, вот еще: фонограф несколько раз повторит вам речь Василова, и вы попрактикуйтесь у себя в комнате, чтоб усвоить ее интонации и тембр.

44. В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ

Прошел час, два часа. Чудесные превращения происходили все это время под рукой неведомого гримера в той самой каюте, где еще недавно, в роли рождающегося Василова, сидел перед ним молодой Артур Морлендер. Сухой и жилистый русский граф очень мало походил на Морлендера, кроме, может быть, роста и выправки. Но, сняв и обчистив с него грубые наклейки, превращавшие графа в старого нищего, гример взялся за свои пинцеты и кисточки. Медленно-медленно в этом сухопаром графе неопределенного возраста проступили черты все того же коммуниста Василова: разгладилась кожа, ушли морщины, поднялись углы губ, исчезли отечные подушечки щек, по-новому выросли из-под пальцев, гримера брови. Работа была тонкая и прочная - на том же месте, в той же каюте возникал тот же человек, возникал почти там же, где он был недавно убит. И все это время Артур Морлендер лежал в глубоком сне в каюте капитана Грегуара.

Когда наконец работа неведомого кудесника пришла к концу, капитан и мичман Ковальковский наклонились над Морлендером. Они сняли с него ботинки и одежду, подняли с кресла и не без усилия засунули неподвижное тело в большой ящик, стоявший в углу каюты. Крышка - с незаметными отверстиями для воздуха - опущена, гвозди заколочены, вызванные матросы обшивают ящик холстиной, как вдруг капитана тревожно вызывает гример.

Ботинки, снятые с ног Морлендера, никак не влезали на сухопарую, но необыкновенно длинную ступню графа! Прошло еще с полчаса, пока раздобыли подходящую пару ботинок в гардеробе мичмана Ковальковского. А сам мичман был в это время на палубе и зверски ругался. Дело в том, что разношерстная толпа, собравшаяся перед "Торпедой", все прибывала и прибывала. Когда на подъемном кране закачался первый ящик, спускаемый с "Торпеды" на землю, раздались громкие возгласы; "Это подарок дружбы!", "Американская посылочка рабочих!", "Да здравствует дружба с американскими трудящимися!" Ящик был быстро подхвачен внизу матросами "Торпеды", но на смену ему закачался в воздухе другой. Этого публика не ждала и принялась судить и рядить, кто, что и кому посылает во втором ящике. В то время как матросы подхватили и этот второй и, поставив оба на тачку, повезли их по бетонной дорожке с причала, наверху, на палубе, появился инженер Василов. Он сходил по трапу молча - фонограф еще не обучил его особенностям морлендеровской речи. Сойдя, он еще раз обернулся к "Торпеде" и помахал рукой капитану Грегуару.

В эту минуту его и заметил слесарь Виллингс, подоспевший на причал в том самом черномазом виде чистильщика сапог, в каком он восседал на Мойка-стрит.