Мессалина

Клавдий, оставшийся в Риме, с нетерпением ждал вестей о британском походе. Лишь игра в кости, в коей он преуспел, могла его как-то развлечь. Он позвал Луция Вителлия, своего коллегу по консульству, и они затеяли партию, которая длилась уже несколько часов и за ходом которой наблюдала Мессалина. Стоял удушающий зной; они устроились у раскрытого окна, выходящего во дворцовые сады, за роскошным мраморным столом, подарком Ирода Агриппы.

— Луций побьет тебя, — сказала Мессалина после удачного хода Вителлия.

— Партия еще не закончена, но фортуна в самом деле что-то не очень помогает мне сегодня, — согласился Клавдий.

Он снова бросил кости, когда вошел Паллант и объявил, что пришло послание от Авла Плавтия.

— Скорее читай, — приказал Клавдий, оставив игру.

— «Авл Плавтий Тиберию Клавдию, императору, шлет привет.

Настало время, о цезарь, просить мне тебя о помощи. Вот какова вкратце нынешняя обстановка: мы без боя высадились на берег и двинулись по дороге, по которой шел Цезарь Великий во время второго похода. Нам стало известно, что британский царь отвел войска из прибрежных районов, полагая, что мы не высадимся на их берег в этом году. Но в глубине своих земель он держит против нас шестидесятитысячную армию. Я уже воспользовался твоими мудрыми советами. Британцы действительно народ очень недисциплинированный, и им требуется много места, чтобы пускать в ход свое оружие. Поэтому я отдал приказ пехотинцам прижаться как можно теснее к противнику, после того как выдержат атаку его колесниц. Тяжелое сражение в конце концов завершилось нашей победой. Неприятельские потери составили четыре тысячи человек против наших девятисот. На следующий день после этой памятной битвы Красс Фруги, отец Помпея Магна, твоего зятя, о божественный Клавдий, настиг отступающую армию врага, и мы смогли взять в плен две тысячи человек. Царь, однако, бросил им подкрепление, и мы понесли больше потерь, чем ожидали.

Думаю, цезарь, что твое присутствие в войсках необходимо. Встань во главе нескольких свежих легионов и приди пожинать лавры наших побед. Приветствую тебя и желаю здоровья».

Едва Паллант закончил читать, как Клавдий, охваченный завоевательным рвением, поднялся и объявил:

— Мой военачальник призывает своего императора — я должен без промедления тронуться в путь. На тебя, Луций, я возлагаю управление империей в мое отсутствие.

Консул встал и склонил голову, а Мессалина тем временем едва сдерживала радость при мысли о грядущей свободе.

— Да посмотри же! — вдруг воскликнула он, указывая на кости. — Ты выиграл! Это боги предвещают тебе победу.

Она встала и, прижавшись к груди Клавдия, обняла его.

— Береги себя, — шепотом сказала Мессалина. — В особенности не совершай каких-нибудь безумств на поле сражения. Что станет со мной без тебя?

Клавдий возблагодарил богов за то, что они дали ему в супруги Мессалину, затем, повернувшись к Вителлию, пригласил его в рабочий кабинет, чтобы сделать последние распоряжения перед отъездом. На следующий день он отбыл из порта Остия с пятью боевыми быстроходными галерами в три ряда гребцов под приветственные крики народа.

С той поры как Луций Вителлий получил консульство вторично, Мессалина, несмотря на его почтенный возраст, нашла в нем новую привлекательность. Она с особенным интересом наблюдала за ним, а то, что в отсутствие Клавдия на него были возложены дела империи, повышало его престиж. Клавдий еще не добрался до берега Британии, когда Мессалина как-то после полудня пригласила его зайти к ней в спальню.

— Ты мало интересуешься мной, Вителлий, — с упреком сказала она. — Ты уже не любишь меня?