Мессалина

Префект гвардии и сам о том подумывал, наблюдая, как угасает Тиберий, хотя кроме Калигулы есть ещё родной внук императора — Гемелл. Но тому только что исполнилось восемнадцать, да и властитель перестал испытывать к нему родственные чувства, после того как Апиката, жёнушка Сеяна, призналась в письме к Тиберию, что её муженёк давно жил с Юлией, женой его сына, — и от кого родился Гемелла, есть ли в нём кровь самодержца, сказать было трудно. Скорее всего, Юлия понесла от Сеяна, а их обоих правитель возненавидел, и эту ненависть перенёс и на приплод. Так первым в списке преемников и возник Калигула, и вряд ли стоило надеяться, что император изменит своё мнение. Потому Макрон и промолчал в ответ на последние слова своей жены Сульпиции. Та непременно всё распишет Гаю Германику, вплоть до этой молчаливой паузы. А уж как её оценит Сапожок, тут и Юпитер не скажет. Хитёр мокрогубый, принадлежавший к августейшей семье, хитёр и опасен. Тут ещё правитель выехал с Капри на материк и поселился на вилле богача Лукулла в Мизене. Что означает этот переезд? Намерен ли властитель вернуться в Рим и снова взять бразды правления, или же ему надоели горы и он решил пожить среди цветущих садов?

Нынешнему императору Тиберию исполнилось семьдесят девять. Он являлся старшим сыном Ливии Друзиллы. Его и Друза Старшего она родила от своего первого мужа Тиберия Клавдия Нерона. Ливия ещё носила Друза, когда сумела обольстить первого консула, а позже первого римского императора Октавиана Августа. Ей тогда едва исполнилось девятнадцать. Октавиан только что развёлся со второй супругой, Скрибонией, и даже не стал отнимать у неё дочь Юлию. Он мечтал о сыне, наследнике, а дочь была ему не нужна. Мягкая, обольстительная, кроткая на вид, готовая на всё ради своих детей, смазливая Ливия мгновенно окрутила Августа, постепенно заставив его усыновить Друза, а потом и Тиберия. Впрочем, Август сам был усыновлён Цезарем, чтобы стать наследником некоронованного властителя Римской империи, к таким вещам римляне относились без предубеждений.

Надо сказать, что в первые десятилетия нашей эры имперский Рим вовсе не чтил священные узы семьи. Современник той поры, известный философ Сенека, не без сарказма замечал! «Ни одна женщина не постыдится развестись, потому что женщины из благородных и знатных семейств считают годы не по числу консулов, а по числу мужей. Они разводятся, чтобы выйти замуж, и выходят замуж, чтобы развестись». А претор, то бишь один из высших судей в Риме, Плавтий Сильван попросту выбросил чрезмерно надоевшую ему жену из окна, и она разбилась насмерть. А на суде, не моргнув глазом, он заявил, что у неё самой появилось такое желание.

Август умер 19 августа 14 года. Он продрог, проведя ночь на корабле. Обычная простуда оказалась роковой. Семидесятисемилетний император уже не мог ей сопротивляться и умер на своей вилле в Ноле. В том же году императором был провозглашён Тиберий. Преемнику исполнилось пятьдесят шесть лет. Избранный властителем, Тиберий двенадцать лет исправно ходил в сенат и управлялся с делами империи. Но мало кто знал, что в одном из африканских походов темнокожая наложница наградила его сифилисом. Вылечить страшную болезнь по возвращении в Рим полностью не удалось. И она дала о себе знать снова. Лекари посоветовали ему принимать каждый день и подолгу солёные морские ванны, и тогда-то Тиберий, хватаясь за соломинку, и решил уехать на Капри, остаток дней пожить в своё удовольствие, оставив Рим на префекта гвардии Сеяна.

Это случилось в 26 году нашей эры. За три года до этого внезапно умер единственный сын Тиберия Друз Младший. Злые языки разнесли по Риму, что его отравила жена, Юлия Младшая, дочь Германика и Агриппины, подученная своим любовником, Сеяном. Тиберий вызвал старого преторианца к себе. Тот явился.

— Правду болтают о тебе и моей невестке? — помолчав, угрюмо, растягивая слова, спросил император.

— Она сама затащила меня в постель, ваша светлость, — утирая пот со лба, оправдывался Сеян. — Друз с ней не жил, приводил в дом наложниц, открыто смеялся над ней, вот она в отместку ему и уложила меня с собой. Но к его кончине я не причастен! Клянусь Юпитером, и помыслов таких не имел!

Префект умолк. Молчал и Тиберий. Те же злые языки утверждали, что Друз, узнав об измене жены, при свидетелях влепил Сеяну пощёчину — и тот отомстил ему таким способом. Но на слухи правитель не полагался. Как человек, чья жизнь прошла в походах, он понимал: враг мог намеренно распускать эти сплетни, а уж недругов и завистников у Сеяна хватало. И потому доверял словам старого товарища.

— Я хотел бы жениться на Юлии, мы любим друг друга... — сказал Сеян.