Мессалина. Трагедия императрицы

Примчавшаяся с рынка Порция, потерявшая где-то по дороге корзину с уже купленной зеленью, ворвалась в детскую, где Мессалина занималась с дочкой, и, задыхаясь, вывалила ворох новостей, закончившихся сообщением, что преторианцы увезли доминуса Клавдия в преторианский лагерь, а в базилике Юлия собрались сенаторы и требуют возвращения республики.

От услышанных новостей у Мессалины пошла кругом голова. Что делать: ждать возвращения мужа или бежать из города? Что их с дочерью ждет завтра: Палатинский дворец или Гемонии? На всякий случай она приказала верной служанке собрать самое необходимое и быть готовой в любой момент удариться в бега.

Самое ужасное было то, что она снова носила под сердцем ребенка, который должен был родиться на днях. Бежать с огромным животом было просто невозможно и, подавив первый приступ паники, Мессалина решила ждать своей участи с гордо поднятой головой, как полагается римлянке. Надев лучшую шелковую столу и тяжелое сапфировое ожерелье, она приготовилась встретить свою судьбу, но проходил час за часом, и никто не стучал в ее дверь.

Ближе к вечеру прибежал гонец от матери. Лепида приглашала дочь провести эту ночь под ее крышей, но Мессалина с благодарностью отклонила приглашение. Если Сенат или преторианцы захотят ее убить по примеру Цезонии, то найти ее у матери им не составит большого труда. Сидя дома, она, в который раз за свою жизнь, прислушивалась к раздающимся на улице крикам, пытаясь понять, какая судьба уготована ей богами.

К вечеру она отправила Порцию на разведку в город, и та, вернувшись, доложила, что Клавдий остается в преторианском лагере, а Сенат вместе с городскими когортами заняли Форум Романум и Капитолий, а вокруг них потихоньку собирается толпа. У их дома тоже толпятся несколько десятков человек, которые греются у разведенных тут же костров. Не разобрав, к какому лагерю принадлежат их стражи, ловкая служанка постаралась пробраться незамеченной в дом, что ей и удалось без особых проблем.

Всю ночь Мессалина просидела у постели Октавии, то прислушиваясь к городскому шуму, то вспоминая, как пряталась с матерью в доме, когда Макрон свергал Сеяна. Около нее прикорнула Порция, прижимая к животу мешочек с хозяйскими драгоценностями, приготовленными на случай побега. Она и слышать не хотела, чтобы просто так сдаться врагу, и убеждала госпожу, что на вилле ее матери в Кампании они вполне смогут отсидеться, пока не улягутся страсти.

Под утро утомленной донельзя Мессалине послышалось, как кто-то выкрикнул имя ее мужа. Решив, что показалось, она снова впала в забытье, но крики стали повторяться все чаще, пока не слились в скандирование «Клавдий! Клавдий! Клавдий!»

Услышав сквозь сон знакомое имя, встрепенулась Порция:

— Слышишь, домина? Кажется, все складывается наилучшим образом!

— Типун тебе на язык! — одернула ее хозяйка. — Не предвкушай, а то боги обязательно сделают все наоборот. Но я надеюсь, что все действительно обойдется, если бы нас хотели убить, то уже давно бы прикончили. Теперь остается только ждать, когда Клавдий осмелится выбраться из лагеря в город, а затем вспомнит о нас.

Опять потянулись томительные часы. Изредка выбиравшаяся из дома Порция приносила все более приятные новости: переругавшиеся вдрызг сенаторы приняли все требования претория, согласившись передать власть супругу ее обожаемой хозяйки. Клавдий принял присягу преторианцев. Клавдий уже в городе и направляется под охраной вооруженного отряда в Сенат.

И, наконец, когда терпение Мессалины полностью истощилось, в дверь ее дома постучался легат претория, прибывший в сопровождении многочисленного отряда за супругой и дочерью новоизбранного принцепса Тиберия Клавдия Друза Нерона Германика.

Вне себя от распиравшей ее гордости, Мессалина кивнула Порции, чтобы та взяла расплакавшуюся Октавию на руки, и величественно двинулась к носилкам, выпятив вперед выпиравший живот. Вот он, миг ее торжества, момент исполнения заветной мечты ее жизни! Это сон, наваждение, морок! Ни ей, ни Клавдию никогда и в голову не могло прийти, что они могут стать хозяевами Палатинского дворца. Разумеется, они говорили об этом, но их мечты носили скорее характер шутки, а никак не веры в то, что такое может произойти.

Плавно покачиваясь в носилках, Мессалина представила, как она будет помыкать Клавдием, заставляя всю империю исполнять ее капризы, и еще больше раздулась от гордости. Надо будет составить список всех своих врагов и понемногу избавиться от них руками дурака-мужа. Держитесь, матроны, морщившие нос при ее появлении, вам еще придется пожалеть о своем поведении!

Вот и Палатин, покрасневший под лучами заходившего солнца. Предмет ее вожделения, в который прекрасная римлянка попадала раньше только в качестве мужской утехи. Теперь она матрона номер один в империи, и никто никогда не сможет ее унизить.

* * *

При въезде в императорскую резиденцию ей отсалютовали преторианцы, как если бы она уже была императрицей, и эта малость так умилила Мессалину, что на ее глазах выступили слезы..