Месседж от покойника

А Мартин? Мартин был из другой семьи. У него все что угодно было с рождения — и дом рядом с гольфовым полем, и хорошая школа, и личный тренер по теннису. Даже удивительно, что он при этом получился совсем не гнилым парнем. Он многое знал, чего я не знаю и никогда знать не буду. И, если уж честно, это меня раздражало. То он в разговоре цитату вставит из какого-то грека, о котором я и не слышала, то возьмется объяснять физическое явление какое-то — да таким языком, что даже переспрашивать для меня бесполезно: я и слов-то таких не знаю… То рассказывает, как Бенджамин Франклин атмосферное электричество исследовал.

— Что же вы делали, когда он вас раздражал?

— Останавливала его. Я не стеснительная. Но чаще всего молчала и пыталась запомнить хоть что-то.

— Вы с ним часто ссорились?

— Нет. Но когда ссорились — я его убить была готова за эти его умствования.

— Кстати, это случается нередко. Когда убивают того, кого любят…

Сандра смотрела внимательно, ожидая реакции.

— Ну это в кино.

Если Джинна и играла, то играла безукоризенно — ни тени волнения, ничего.

— А как вы объясните свой приезд в парк в ту ночь, когда Мартина убили?

— Что за чушь? Я туда и днем-то без всякой радости хожу, чего я там ночью забыла?

— А вот, взгляните… — и Сандра показала на своей электронной таблетке кадры: «Камри» Джинны въезжает в ворота делового двора парка. В правом верхнем углу отмечено время въезда: 2:41 утра. Номер машины читается ясно — не ошибешься.

Джинна подперла подбородок двумя руками.

— В ту ночь я была не дома. У меня есть бойфренд. Ну вы знаете. Он может подтвердить, что я как завалилась спать, так и проснулась утром.

— Вы о Грейслине говорите?

— Ну а о ком еще?

— А как Грейслин относился к тому, что у вас с Мартином был… роман?

— У нас есть уговор — мы другие отношения, кроме наших, не рассматриваем и не затрагиваем, когда мы вдвоем.

— Но вы же чувствуете что-то? О том, как он к Мартину относился?

— Как вам сказать? По-моему, ему было все равно. Хотя, как любой мужик, наверное, ревновал. Они же все собственники, сами знаете.

— Мог он… — Сандра не договорила, глядя на собеседницу.

— Убить? — выдохнула Джинна. — Да нет. Даже в голову не берите.

Они сидели вместе еще добрые полчаса. Записывая для себя после их беседы конспект, Сандра сделала вывод: Джинна не убивала Мартина — это точно. И еще: Джинна знала, что дома у Грейслина есть какой-то необычной силы яд, который может почти мгновенно убить человека. Добыл его Грейслин в давние годы, когда болела жена. Он рассказывал об этом Джинне скупо, поскольку возвращаться к той поре своей жизни очень не любил. Мучения жены были невыносимыми — и вот тогда знакомый из спецслужб, в виде огромного одолжения, по просьбе Грейслина тайно раздобыл ему упаковку — пять шприцев. На самый крайний случай. Эти шприцы с тех пор лежат у Грейслина в сейфе — Джинна сама это видела. Но доступа к сейфу у Джинны, конечно, нет.

Две женщины расстались почти как подруги. Сандра на прощание еще раз приложила палец к губам: «Встреча — секретная!» А Джинна провела ребром ладони по горлу: «Никому не скажу — хоть режьте».

И Сандра отправилась обсуждать ситуацию с Потемкиным.

* * *

Телефон зазвонил в восемь одиннадцать. Номер был незнакомый.

— Хотите получить миллион для вашего бизнеса? — предложил радостный женский голос в трубке. — Тогда после этого сообщения нажмите цифру «три», и технический консультант расскажет вам подробности…

Потемкин флегматично нажал кнопку отбоя. Надо же — его номер ни в каких списках не фигурирует. Все возможные защиты типа службы «DO NOT CALL» установлены, и все равно время от времени прорывается кто-то. И хочет продать что-то… Поневоле вспомнишь о временах, когда можно было смотреть фильмы без рекламы, читать газеты без рекламы, включать телевизор без рекламы.

И что же тогда, приятель, разве мы этому радовались? Да нет — царило сплошное недовольство тем, что целый пласт жизни — коммерческой, рыночной, маркетинговой — нам недоступен. Нате теперь, ешьте эту жизнь большими ложками и наслаждайтесь…

Вчера Потемкин лег поздно — обсуждали с Хопкинсом детали прошедшего дня. Трудный был день… Как и условлено, Потемкин и О’Рэйли пришли в офис похоронного бюро «Добрая Память» в шесть вечера — Санчес Рамиро клятвенно уверял, что раньше семи груз не привезут. Кто именно должен привезти груз — он точно не знал, но в любом случае, кто бы это ни был, факт передачи Чаши для следствия неоценим. Лучше, конечно, чтобы покрупнее была рыбка…

Олег с Лайоном поместились в наглухо закрытой небольшой комнатке неподалеку от кабинета Рамиро. Тут по ночам сидел дежурный. Предусмотрительный хозяин установил повсюду камеры — так что семь экранов были перед глазами…

Помещение О’Рэйли с помощником подробно осмотрел еще вчера. Контора как контора: три служебных помещения, где с усопшими проделывались необходимые процедуры, кабинет хозяина, офис для сотрудников и еще небольшой зал, где родственники могли провести обряд прощания, если надо, — вот и вся контора «Добрая Память».