Месси. Гений футбола

«Лео обладает чувственным восприятием, которое позволяет ему всегда знать, что он должен сделать. Его естественная среда обитания – игровое поле, – объясняет Хуанхо Брау. – Месси – чрезвычайно умный игрок, мастер в своей профессии, маэстро. Он в состоянии видеть то, что никто больше не может заметить. Он бьет, чтобы забить гол, а не в ворота – это разные вещи. Другие игроки, которые добираются до вратарской площадки, видят три куска дерева и сетку. Он видит эти три куска дерева, вратаря и вычисляет правильный момент, чтобы обойти его… и все это – за десятые доли секунды».

Если Лео стоит на месте, которое он считает подходящим, и не получает мяч, он начинает сердиться. У него нет времени подумать, что объект его гнева вернулся на поле после травмы или слишком юн. Просто в тот момент кто-то – обычно форвард или крайний нападающий его команды – тот, кто последним пасовал, совершил ошибку, не согласившись с ним. Манель Эстиарте, звезда водного поло, также орал на любого, кто не делал то, что он считал правильным, подходящим, наилучшим. Как часто говорил Лео Пеп Гвардиола: «Ты забываешь, что другие игроки не так хороши, как ты». Скорее всего, он имел в виду, что они не видят того, что видит он.

А сколько усилий необходимо, чтобы развить подобные невероятные способности? Десять тысяч часов упорной практики. Сайед соглашается с утверждением Малкольма Гладуэлла в Outliers, что основной, хотя и не единственный, компонент спортивного совершенства оттачивается тренировками в течение, как минимум, 10 000 часов, то есть примерно 3 часов тренировок каждый день в течение 10 лет. Хотя дело не только в количестве, но и в качестве приложенных усилий, поскольку требует высокого уровня мастерства и наблюдательности тренера.

Таким образом, Сайед и Глэдуэлл дополняют теорию психолога Андерса Эрикссона, который в начале девяностых проанализировал успех студентов Музыкальной академии Восточного Берлина. Он разделил их на три группы – от самых умелых до наименее способных. Его заключение было категоричным: единственной разницей между ними было количество часов практики (10 000 – лучшие, 6000 – худшие).

«Различие между профессиональными музыкантами и обычными взрослыми людьми – следствие их упорства в течение всей жизни, их постоянного стремления улучшить свой уровень мастерства», – писал Эрикссон. Еще одно исследование подтвердило, что группа британских музыкантов, достигших высокого положения, не обязательно учится быстрее, чем те, кто добился меньшего, просто они провели больше времени за своими инструментами.

Как пишет Сайед, Моцарт к шести годам имел уже 3500 часов практики, он изучал музыку в течение 18 лет, прежде чем в возрасте 21 года написал свое первое крупное произведение – «Концерт для фортепиано с оркестром № 9». О нем говорят как о музыкальном чуде, но его потрясающие музыкальные способности проявились только после более чем 10 000 часов практики. Тайгер Вудс начал бить по мячу для гольфа, когда ему было всего два года. Серена Уильямс начала свою карьеру, когда ей было три года, ее сестра Венера – в четыре года. Месси уже в возрасте трех лет пинал мяч, который был едва ли не больше него самого.

Как объясняет Джанет Старкес, профессор кинезиологии в канадском университете Макмастера в Гамильтоне, штат Онтарио, в книге «Bounce»: «Использование более полной информации приводит к временному парадоксу, согласно которому кажется, что опытные исполнители имеют уйму времени. Выявление семейных сценариев и группировка перцепционной информации в значимое целое ускоряет процесс». Все это – не врожденное качество, а следствие упорной практики и постоянного соперничества.

Но есть и еще кое-что: одного только опыта недостаточно. Кроме него необходима максимальная сосредоточенность. «Каждую секунду каждой минуты каждого часа нужно заставлять ум и тело действовать как единое целое и все время раздвигать свои границы, погружаться как можно глубже в свою работу, так, чтобы к концу тренировки вы в буквальном смысле чувствовали себя совершенным новичком», – пишет Сайед.

Эти новые теории хоронят многочисленные мифы. Летом 2013 года, в сороковую годовщину музея Ван Гога в Амстердаме хранители продемонстрировали результаты восьмилетнего исследования личной жизни художника. Выставка «Ван Гог за работой» опрокинула все ранее существовавшие идеи: художник не изолировался от своих коллег. Да, конечно, когда дело доходило до поддержания любовных отношений, он не демонстрировал отточенного мастерства, но у него был постоянный и производительный контакт с другими художниками, особенно с импрессионистами. И это при том, что у него не было врожденного дара к живописи. Он был не гением от рождения, а неустанным тружеником, который для того, чтобы изучить свое ремесло, понять принципы рисунка и использование цвета, скопировал 197 иллюстраций из руководства по рисованию Чарльза Барга, который считался классиком. И не один, а целых три раза!