Мессианский Квадрат

–  Да. Я слышал. Он пересказал мне. Я потом и сам кое-что на этот счет разыскал. По мнению Штайнера, сын Соломона умер в отрочестве, и Евангелия содержат описание жизни только Иисуса – сына Натана.

– И что вы по этому поводу думаете?

– Я готов, как и Штайнер, увидеть за этими двумя родословными двух разных Иисусов. Однако тот Иисус, которого Штайнер похоронил еще ребенком, на мой взгляд, прожил больше тридцати лет и описан в Евангелии от Иоанна.

– Именно от Иоанна? У вас имеются в пользу этого какие-то доводы?

– Косвенные. Иоанн умалчивает о происхождении Иисуса, он даже не называет имя его матери. С чего бы это? Может быть, именно потому, что присутствие этой родословной сразу бы показало нам, что перед нами другое лицо? В любом случае, это умолчание вполне позволяет пофантазировать и предположить, что родословная, приведенная Матфеем, принадлежит как раз Иисусу, описанному Иоанном.

– Почему именно Матфеем, а не Лукой?

– Потому что сын Натана, как нам говорит Лука, был с детства знаком с Иоанном Крестителем. Ведь их матери были родственницы, и Мария даже решила прийти к Елизавете перед родами и пробыла у нее три месяца. А в евангелии от Иоанна сказано, что Иоанн Креститель дважды повторяет, что он «не знал Его». Спрашивается, можно ли сказать о друге детства, и даже более того, о собственном родственнике: «Я не знал его»? Значит, у Иоанна описывается Иисус – сын Соломона.

– Как?  – удивилась Ольга. – В одном Евангелии написано, что Иисус и Иоанн родственники, а в другом, что они никогда друг друга в глаза не видели?

– Истинная правда. Написано. И не только это написано. Легко можно проследить, как на всем протяжении евангельской истории действуют именно два персонажа.

– А как же суд и казнь? – заметила Ольга. – Тут вроде бы все один к одному?

– Суд и казнь? Давайте вспомним… Иисус синоптических Евангелий задерживается служителями Храма, а в Евангелии Иоанна его арестовывают римляне. Синоптики говорят о заседании суда, Иоанн сообщает только о краткой встрече Иисуса с Первосвященником. Наконец, расхождение относительно даты ареста – в сам праздник или накануне? Кроме того, там еще и масса деталей расходится. Например, крест синоптического Иисуса несет Симон Киринеянин, а Иисус Иоанна несет свой крест сам. Или синоптического Иисуса не успевают помазать перед погребением, и жены-мироносицы собираются это сделать в воскресение утром, а «богословского» Иисуса Никодим, как положено, помазывает сотней литров «смирны и алоя». Очевидно же, что это два разных человека.

– О-о-чень интересно... – протянула Ольга. – Но если честно, я не понимаю, как можно верить в двух Иисусов и оставаться при этом христианином.... Я знакома с одним православным священником, который на все лады поносит экуменическое движение... Так вот он говорит, что любое единство христиан, кроме евхаристического,  лживо и иллюзорно... Что он скажет, когда услышит, что, по вашей мысли, таких единств вообще два? Что церковной схизме предшествует схизма самого Христа? Если я правильно понимаю христианскую идею, то ваша теория бьет ее в солнечное сплетение...

– Это очень серьезная проблема, – поспешно согласился Андрей. – Тайная вечеря с хлебопреломлением описана только у синоптиков, но, с другой стороны, в Евангелии от Иоанна излагается идея евхаристии...

– И эта проблема, как я вижу, не единственная... Разве Бог может воплотиться дважды? Насколько я опять же понимаю христианскую идею, это также совершенно немыслимо.

– Конечно, немыслимо... Это тоже проблема. – Андрей поднял на Ольгу взволнованный взгляд. – Я действительно еще не понимаю всего, но я понимаю, что уже не могу воспринимать синоптического и Иоанного Иисусов как одно лицо.

– Но это и хорошо, – вступил уже я. – На протяжении тысячелетий вы, христиане, обвиняли нас,  евреев,  в том, что мы не доросли до идеи воплощения, что мы не можем понять величия Бога, ставшего младенцем и лежащего в хлеву в овечьей кормушке. Но на самом деле это просто вы не доросли до идеи невидимого Бога и придумали это воплощение, чтобы иметь возможность продолжать ютиться в своем привычном языческом мире. Сейчас, наконец, христианский мир эррозирует, вера в божественность человека теряет силу, и твое, Андрей, открытие, что Иисусов два – это знамение времени. 

– Мне кажется, Юра совершенно прав, – поддержала меня Ольга.

– Вы ничего не понимаете! На идее воплощения слишком много завязано, – горячо возразил Андрей. – Именно на основе христианской теологии были совершены величайшие прорывы человеческой цивилизации... Наука зародилась в Оксфорде, а не в Багдаде... Пользоваться благами демократии и технического прогресса и при этом отвергать породившую их христианскую теологию – значит встать в позу какого-нибудь Бин Ладена! Подайте сюда Калашникова и подавитесь своим Чеховым!.. Так что ли?

– Я ничего не понимаю. Ты же сам говоришь, что твои два Иисуса разрушают эту теологию?