Мессии, лжемессии и толпа

Происхождение и конкретные дела некоторых спасителей трудно определить, их духовный профиль несколько размыт, но в них все равно верят. Таким является Махди. Большинство суннитских богословов ведут его происхождение от семьи пророка. Для суннитов он не является непогрешимым «ведомым» (Махди — буквально «ведомый», т. е. «тот, кого направляет бог»), каким его провозглашают шииты. Шииты отожествляли его с Двенадцатым имамом. Пребывая вечно живым, он лежит в гробнице на горе Радва, откуда приверженцы ждут его возвращения. Божественное явление Махди откроет для мусульман эпоху небывалого благочестия и процветания. Царствование Махди продлится пять, семь или девять лет. Многие политические деятели, провозгласив себя Махди, предпринимали попытки (часто удачные) прийти к власти[9]. Махди — тоже типичный мессия.

Можно предположить, что идея спасителя заимствована исламом из иудаизма и христианства. Но гораздо более обоснованно думать, что она родилась в исламе естественно, так сказать, самостоятельно, не случайно Махди пользовался и пользуется широкой популярностью среди народных масс, его имя лежало в основе многих освободительных движений. Мухаммад, конечно, принес «единственно верное» учение, но оказалось, что оно недостаточно в плане облегчения земной ноши и обеспечения блаженства на небесах. Поэтому понадобился Махди.

Ему, конечно, предшествовал основатель ислама Мухаммад. Его рождение и детство вполне соответствуют мифологическому сценарию жизни, типичному для спасителей, отмечает М. Элиаде. Будучи беременной, мать его услышала голос, возвещающий о том, что ее сын будет владыкой и пророком своего народа. В момент его рождения весь мир озарился ослепительным светом (сравни рождение Заратустры, Махавиры, Будды). Он родился чистый, обрезанный и с уже перерезанной пуповиной. Когда ему исполнилось четыре года, два ангела уложили его на землю, вскрыли грудь, взяли из его сердца каплю черной крови и омыли его внутренности талым снегом, принесенным в золотой чаше[10].

Если Христос оставил после себя достаточно мощную организацию, то Мухаммад — могущественное теократическое государство, и тот и другой — учения, горячо поддержанные толпой и развитые потом учениками и бесчисленным количеством теологов. Но поддержка толпы — толпы, верящей в чудеса и сверхъестественные силы, легковерной и невежественной во все времена, — исходный момент. Поэтому можно утверждать, что мессия является продуктом общественной потребности, которая во многом, хотя и не во всем, формируется толпой.

Почву, из которой вырос дух христианства, нужно искать в мудрости мистерий, считал Р. Штайнер. Недостаточно лишь господства той основной мысли, что этот дух должен еще больше проникнуть в жизнь, нежели это совершалось в мистериях. Но и эта основная мысль уже получила распространение в широких кругах, писал далее Штайнер, что можно считать впитыванием этой мысли толпой. Штайнер обращал внимание на образ жизни ессеев и терапевтов, которые существовали задолго до возникновения христианства. Ессеи были замкнутой палестинской сектой, и ко времени Христа в ней числилось около четырех тысяч. Такой же замкнутой и малочисленной сектой были терапевты в Египте[11].

Я полагаю, что обе эти общины могут читаться предтечами христианства только в смысле того, что они исповедовали мессианские идеи, вели в сущности коммунистический образ жизни в самом примитивном варианте и ждали конца света и наступления царства всеобщего благоденствия.

Однако таким сектам, а это были именно секты, еще очень далеко до христианства, точнее, последователей Иисуса, которые совсем не стремились к замкнутости, а, напротив, старались как можно больше увеличить число своих сторонников и единомышленников. Надо полагать, что даже ранние христианские общины носили открытый характер, хотя и старались не провоцировать власти по отношению к себе. Христианство стремилось к тому, чтобы сделать достоянием всего человечества все то, что было их достоянием.

Штайнер поясняет, каким образом дух христианства вырос из мудрости мистерий: в мистериях человек искусственным образом подготовляется к тому, чтобы на известной ступени развития в его душе пробудился высший духовный мир. Внутри же общины ессеев и терапевтов душа работала над своим созреванием, для пробуждения в себе «высшего человека». Следующий шаг заключался в предчувствии того, что индивидуальность в повторной смене земных жизней может подниматься на все более высокие ступени совершенства. Обладавший таким предчувствием мог воспринимать в Иисусе высокодуховную индивидуальность[12]. Возможно, мистерии сыграли важную роль в зарождении христианства, но можно полагать, что весомым его источником все-таки следует считать мессианские ожидания иудеев, существенно переработанные уже позднее христианами. В таинственном мраке мистерий лишь чистый дух вряд ли мог соблазнить толпу, без которой распространение, успех этого учения был бы невозможен.