Мессия

— Он сам упал, я видела, — причитал дребезжащий старушечий голос.

— Да что ты говоришь, мать?! — нарочито издеваясь, прогудел приправленный паническими нотками хриплый бас почти над самым ухом.

Что-то орал проталкивающийся к нему охранник из холла. В стороне у газетного ларька истошно орала женщина, не спуская глаз с Гая, который, спрыгнув с вогнутой внутрь крыши такси с на все лады оравшей сигнализацией, и поморщился, отряхивая с плеча крошку от лопнувшего лобового стекла. Кто-то размахивал его кроссовкой, и ступивший на асфальт Гай понял, что при падении потерял обувь. Под голой кожей ног приглушенно захрустело стекло. Девице у ларька в унисон вторили женщины из шведской группы, которые, по всей видимости, все-таки умудрились договориться с таксистом куда их вести и сколько платить. Надсадно крича, они при этом не забывали снимать потрясенно озирающегося Гая на все — начиная с мобильников и заканчивая голофонами.

— Твою мать! Твою мать! Твою мать! — потеряв фуражку и схватившись за голову, как заведенный повторял выбравшийся из машины пузатый форменный таксист явно итальянского происхождения, с неаккуратными небритыми брылями. — Твою мать! Да что же это… Твою мать!

— Как вы, сэр? — на разные голоса, перебивая друг друга, то и дело интересовалась бурлящая вокруг, мгновенно образовавшаяся толпа. — Вы в порядке?

— В порядке?! Да он грохнулся с последнего этажа и остался жив, черт вас дери! Глядите, на нем нет ни одной паршивой царапины!

— Может, это телешоу? Скрытая камера?.. — предположил в напиравшей толпе тоненький тинейджерский голос.

— Кто-нибудь, уберите отсюда детей. Сэр? Сэр! — Чья-то рука сильно встряхнула его за плечо, пытаясь вернуть к реальности. Реальности, в которую так мучительно не хотелось. — Сэр? Вы слышите, меня…

Гай не видел и не слышал ничего вокруг. Он упал с высоты 85 метров, своим самоубийством попытавшись прекратить этот кошмар, оборвать свое ненужное, бессмысленное существование, и остался жив. На нем практически не было ни царапины. Подпираемый со всех сторон Гай обреченно посмотрел на светлеющее утреннее небо и закрыл глаза. А может быть, это всего лишь сон? Правдоподобная галлюцинация, вызванная препаратами, которые ему вводит врач? И сейчас что-то случится, и он проснется в своей палате, в которой по-прежнему приглушен свет.

Гай Метьюс продолжал жмуриться, неподвижно стоя, и напирающая со всех сторон толпа наконец-то поглотила его.

Глава пятая

В полумраке салона вижу лица людей.
Время будто вернулось назад.
Я не знаю, что делать мне с жизнью своей.
Я давно уже этой жизни не рад.

Голос друга, которого завтра не будет,
Чтобы просто мне руку пожать.
Улыбается он, но никак не забудет,
Что так скоро ему навсегда уезжать.

Фары светят вперед, прорываясь сквозь мглу,
И деревья уносятся вдаль.
Почему я забыть о тебе не могу,
Ведь того, что забыто, мне, конечно, не жаль.

Я хотел бы заплакать, но кончились слезы,
Остался лишь в горле комок.
Я понял так много, но понял так поздно.
Прости и храни тебя Бог.

Песня из дебютного альбома Элвиса Маккормика

Натянув на голову капюшон толстовки, Гай критически оглядел свое отражение в мутном зеркале. Недельная щетина на лице, мешки под глазами, и кривая нервная ухмылка. Стоя посреди загаженного мужского туалета приюта для бездомных, Метьюс лихорадочно думал над тем, как ему быть дальше.

За ним, вне всякого сомнения, велась охота. Таинственные агенты, работающие или на правительство США, или на спецслужбы других стран. Гай не исключал вероятность того, что это были представители частных организаций, жаждущих заполучить в свои руки бессмертного человека.

— Бессмертный? Я — бессмертный? — Гай осторожно дотронулся подушечками пальцев рук до своего лица. Кожа была теплой, шероховатой и мягкой. Обычный набор тактильных ощущений от соприкосновения с кожей живого человека. Гай не чувствовал внутри себя каких-то изменений. Он испытывал лишь сильное чувство голода и огромное желание лечь спать. Эти простые потребности никак не ассоциировались у него с понятием бессмертного существа.

Натянув капюшон поглубже, Гай толкнул дверь ногой и вышел из туалета. Бредя и спотыкаясь в полумраке, разгоняемом лишь мягким светом электрических панелей, вмонтированных в потолок и стены коридоров ночлежки, Метьюс решил выбираться из города. Но прежде ему необходимо был раздобыть наличные и документы.