Мессия Дюны. Дети Дюны

– Вы думаете, что я обычный ребенок, что, поскольку вы старше меня, то имеете право работать со мной, и я готова это принять. Но подумай еще раз, о Небесный Регент. Ты лучше кого бы то ни было знаешь о тех годах многих жизней, которые живут во мне. Я буду внимать им, а не тебе.

Алия с трудом смогла сдержать гневный выпад и тяжелым взглядом уставилась на Ганиму. Мерзость? Кто этот ребенок? Алия вновь ощутила страх перед Ганимой. Неужели девочка тоже заключила соглашение со своими внутренними жизнями, которые были предрождены вместе с ней самой?

– Настало время тебе самой увидеть основания правильного решения, – сказала Алия племяннице.

– Лучше, наверное, сказать, что настало время увидеть, как хлынет кровь Фарад’на, пораженного моим ножом, – сказала Ганима. – Помните об этом. Если мы с ним останемся наедине, то один из нас наверняка умрет.

– Ты думаешь, что любила брата больше, чем я? – спросила Ирулан. – Ты играешь в идиотскую игру! Я была ему матерью, так же, как и тебе. Я…

– Ты никогда не знала его, – отрезала Ганима. – Все вы, за исключением моей некогда возлюбленной тетушки, продолжаете считать нас детьми. Вы глупцы! Алия знает об этом! Посмотри, как она убегает от…

– Я ни от чего не убегаю, – заговорила Алия, но, отвернувшись от Ганимы и Ирулан, стала с преувеличенным вниманием разглядывать двух амазонок, которые делали вид, что ничего не слышат и не видят. Эти женщины наверняка приняли сторону Ганимы, убежденные ее аргументами. Видимо, они даже сочувствовали бедной девочке! Разозлившись, Алия выслала их вон из комнаты. На лицах обеих было написано неимоверное облегчение, когда они покидали покои Ганимы.

– Ты убегаешь, – продолжала настаивать на своем Ганима.

– Я избрала тот образ жизни, который меня устраивает, – сказала Алия, глядя на сидевшую скрестив ноги племянницу. Неужели возможно, что Ганима решилась на страшный внутренний компромисс? Алия попыталась прочесть это по лицу девочки, но оно оставалось непроницаемым. Может быть, она сумела увидеть это во мне? Но как она смогла? – подумала Алия.

– Ты испугалась, что станешь окном для множества, – обвиняющим тоном заговорила Ганима. – Но мы обе предрождены и знаем, в чем тут дело. Ты все равно будешь их окном – неважно, осознанно или нет. Ты не сможешь игнорировать их.

Да, я знаю, что ты – воплощение Мерзости. Возможно, что и я пойду твоим путем, но пока я жалею и презираю тебя, подумала Ганима.

Между племянницей и теткой повисло тяжелое, почти осязаемое молчание. Это молчание встревожило способную выученицу Бене Гессерит Ирулан.

– Что это вы вдруг обе так притихли? – спросила она.

– Мне только что пришла в голову мысль, которая требует обдумывания, – ответила Алия.

– Обдумывай эту мысль в свое удовольствие, дорогая тетушка, – издевательски произнесла Ганима.

Алия подавила гнев, смешанный с усталостью, и заговорила в ответ:

– Пожалуй, хватит! Пусть она подумает сама. Может быть, в одиночестве она придет наконец в чувство.

Ирулан поднялась.

– Скоро рассвет, Гани. Перед тем как мы уйдем, не хочешь ли ты послушать последнее послание Фарад’на? Он…

– Не хочу, – ответила Ганима. – И перестаньте называть меня этим дурацким уменьшительным именем. Гани! Это поддерживает в вас ошибочное мнение, что я просто дитя, которое можно…

– Почему ты и Алия так внезапно притихли несколько минут назад? – Ирулан вернулась к прежнему вопросу, играя модуляциями Голоса.

Откинув голову, Ганима от души расхохоталась.

– Ирулан, ты хочешь испытать на мне Голос?

– Что? – озадаченно спросила Ирулан.

– Ты бы лучше поучила свою бабушку сосать яйца, – выпалила Ганима.

– Лучше бы я – что?

– Один тот факт, что я знаю выражение, о котором ты никогда не слыхала, должен заставить тебя остановиться, – ответила Ганима. – Это старинное выражение презрения, которое употребляли в Бене Гессерит, когда он только начинался. Но даже если и это не пристыдило тебя, то могу спросить, о чем думали твои августейшие родители, когда называли тебя Ирулан? Им следовало назвать тебя Руиналь!

Несмотря на всю подготовку, лицо Ирулан вспыхнуло.

– Ты хочешь разозлить меня, Ганима!

– А ты пытаешься подействовать на меня Голосом. На меня! Меня, которая помнит первые попытки, предпринятые человеком в этом направлении. Я помню это, Разрушительница Ирулан! А теперь убирайтесь отсюда, обе!

Однако в этот момент Алию заинтриговала одна идея, которая как рукой сняла усталость.

– Возможно, мое новое предложение изменит твое отношение к делу, Гани.

– Опять Гани! – хрупкий смешок сорвался с уст Ганимы. – Ну подумайте сами: если бы я жаждала убить Фарад’на, то с удовольствием приняла бы участие в ваших матримониальных планах. Полагаю, что вы об этом думали. Берегитесь Гани, которая легко с вами соглашается. Видите, я предельно честна с вами.

– Именно на это я и надеялась, – сказала Алия. – Если ты…