Мессия. Том 1

Но хрупкая молодая и прекрасная женщина сказала: «Темной ночью, лесом, мне придется идти к себе в деревню. По крайней мере, позволь мне остаться переночевать. Утром, когда рассветет, я смогу уйти».

Он ответил: «Не беспокойся. Ты гостья не обыкновенного человека; ты гостья Надир-шаха. Я сделаю твой путь светлым сейчас же!» И он приказал своим солдатам поджечь все села на пути, все деревья, чтобы проститутка могла идти при полном освещении. Двадцать деревень со спящими живыми людьми были подожжены, и весь лес был охвачен огнем — ради того, чтобы создать утро среди темной ночи для проститутки, — потому что она была гостьей необыкновенного человека.

И это имена, которые делают историю. Вы никогда не встретите в ваших книгах по истории имена тех, кто скромен, тих, умиротворен.

Но Халиль Джебран прав: И лишь тот велик, кто превращает голос ветра в песню, становящуюся нежнее от любви.

Кроме любящего сердца, величия нет нигде.

И у всех вас есть любящее сердце. Просто кто-то должен рассказать вам, что нужно быть открытым, стать доступным сущему, жизни, людям, деревьям, океанам — всему, что окружает вас.

Труд — это любовь, ставшая зримой...

Всякий раз как вы творите, вы делаете свою любовь к сущему зримой. Но ваши религиозные святые приказывают вам отвергать мир.

В Индии тысячи и тысячи монахов — индусов, джайнов, мусульман, — но все они несозидательны. Они даже не занимаются живописью или поэзией. Нет, труд осуждается, а тем людям, которые осуждают жизнь и ее созидание, поклоняются.

Я спрашивал людей: «Куда вы идете?» А в Индии ходить к святому называется сэва — служение. Они будут служить святому. Святой не может трудиться, не может творить, это самая бесполезная личность — ненужное бремя несчастной страны, — и ему необходимо служить.

Я знал прежде поистине замечательного человека, Магга Бабу. Его чрезвычайно утомили эти люди, непрерывно служащие ему, ведь всему есть предел. Бывало, они не давали ему уснуть! Десять человек массировали его... он был такой простой, невинной душой, что не хотел говорить ничего. «Пускай занимаются...»

Но как-то ночью он исчез. Он обычно исчезал не по своей воле. Он был, наверное, единственным человеком, которого беспрерывно похищали. Потому что когда одно село послужило ему достаточно, какое-то другое село, воспользовавшись случаем, обязательно похищало его, а ему не хотелось ничего говорить. Если ему говорили: «Садись в рикшу», — он обязательно садился.

Много раз его находили в разных деревнях и приводили назад. Но в конце концов, он так устал...

Я был студентом университета в те дни и время от времени наведывался к нему — просто посидеть около этого молчаливого человека, ведь он обычно никогда ни с кем не разговаривал. Но я был счастлив, потому что если рядом больше никого не было, он шептал что-нибудь мне на ухо. И последнее, что он прошептал мне на ухо, было: «Слезы наворачиваются на мои глаза, потому что я не смогу увидеть тебя снова».

Я спросил: «Что случилось? Какое-нибудь указание на похищение?»

Он сказал: «Нет, я так устал от всех этих людей, которые служат мне. Я не могу заснуть, поэтому я собираюсь просто исчезнуть в горах. И я не возвращусь, потому что человечество — это не место, где можно жить молча».

Он был просветленным существом, но ни одна книга по истории никогда не упомянет о нем. История, по-видимому, одержима убийцами, власть имущими — людьми, которые сотворили всевозможные беды в мире и стали не помощью или благословением, а проклятьем.

Если возникнет новое человечество, первым делом надо будет сделать костры из всех этих исторических книг. Избавьтесь от Александра Великого, Наполеона Бонапарта, Ивана Грозного, Адольфа Гитлера, Иосифа Сталина, Бенито Муссолини, Рональда Рейгана. Пусть ваши детские умы не отравляются этими людьми!

Истории следовало бы отмечать созидателей, людей, которые — никто; но из-за того, что они никто, они превратились во флейты — полый бамбук. Дует ветер — и флейта превращает ветер в песню. Это те люди, кого любит сущее, потому что они украшают его.

Но все религии против жизни. Они говорят: «Отвергайте жизнь», — а жизнь включает труд, жизнь включает любовь, жизнь включает все. «Отвергайте жизнь, ибо ваше отвержение жизни станет после вашей смерти входом в рай». Но это всегда после смерти.

Все эти религиозные люди и политики сердиты на меня просто потому, что я говорю людям, что жизнь здесь и сейчас — не после смерти, не ждите. И жизнь — в любви, жизнь — в созидании, жизнь — в понимании своей сокровенной сущности. Ибо только так сможете вы стать постоянно переполняющимся источником красоты, любви и радости.