Месть

Он пересек лабораторию, вытащил из верхнего ящика маленькое предметное стекло вместе со скальпелем и деликатно соскреб пятна коричнево-красной крови Элиота Кардейла на поверхность.

У него было так много работы.

XXVI

Четыре недели назад

Южная часть Мерита

Ник Фолсетти опустился на скамейку рядом с блоком шкафчиков и начал разматывать ленту с рук. Он провел языком по внутренней щеке – все еще чувствовал вкус крови, где противник нанес удар.

Лента спала, и Ник размял пальцы, наблюдая, как кожа на костяшках застыла, затвердев до чего-то вроде камня. Конечно, это был не камень или что-то в таком роде. Скорее просто вся мягкость исчезла. Вся слабость стерлась. Он снова согнул пальцы, плоть внезапно обрела краски и снова стала обычной.

Ник мог укрепить себя только фрагментарно – руки, ребра, голени, челюсть – и только сосредоточившись.

Но это было чертовски важно.

Он слышал шепотки солдат, которые приходили искать таких, как он. Пройдя через кроличью нору в Интернете, накопал все, что мог, на ЭкстраОрдинарных, а потом понял, что, вероятно, привлекает к себе внимание, и переключился на анонимный поиск на общественных компьютерах.

ЭОН – так их называли. Он все представлял их как чудаков из телешоу, тех, кто верит в привидений, монстров или инопланетян. Ник никогда не был доверчивым, он действительно не думал, что они существовали, эти охотники.

С другой стороны, до того момента полгода назад, когда Ник, только выйдя из больницы, врезал кулаком по стене и сломалась только стена, он тоже не верил в таких чудо-людей.

Букмекер, Тавиш, свистнул из дверного проема, мусоля во рту зубочистку:

– Такой здоровяк, как ты, наверняка любит драться. – Мотнул подбородком в сторону зала, комнаты, кольца. – Знаешь, есть площадки побольше этой.

– Вы хотите, чтобы я ушел? – спросил Ник.

– Я этого не говорил, – ответил Тавиш, сдвигая зубочистку во рту. – Просто если захочешь стать кем-то больше, я мог бы тебе помочь… за мзду малую.

– Мне не нужно внимание, – сказал Ник. – Только наличка.

– Как хочешь. – Конверт пролетел по воздуху и приземлился на скамейке рядом с ним. Не сильно толстый, зато не отследить, а внутри было более чем достаточно, чтобы дотянуть до следующего боя. Больше Нику и не нужно.

– Увидимся через три дня, – сказал Тавиш, исчезая в коридоре.

Ник пересчитал деньги, сунул их в пальто и вышел.

Свет фонаря над дверью снова мигал, а сам переулок превратился в клубок теней, таких, что мерещится всякая ерунда.

Ник закурил сигарету, красный наконечник танцевал перед ним в темноте.

В одном из близлежащих складов разгорелся разгул, тяжелый пульс баса покрывал улицы. Ник не мог слышать собственное сердце, не говоря уже о шагах позади.

Не заметил врага, пока внезапная вспышка боли не пронзила бок. Это застало его врасплох. На секунду Ник подумал, что его застрелили, но когда посмотрел вниз, то увидел торчащий между ребер короткий металлический дротик. С пустым флаконом.

Он оглянулся, борясь с головокружением, ожидая увидеть полицейского, или головореза, или даже солдата ЭОН, но в переулке был только один человек, невысокий и лысый, в круглых очках и белом лабораторном халате.

Это было последнее, что увидел Ник до того, как зрение затуманилось, ноги подкосились и все потемнело.

* * *

Ник очнулся в стальной комнате – контейнере для транспортировки или, возможно, шкафу, он не мог сказать точно. Зрение не фокусировалось, в голове стучало. Всплыли обрывки памяти. Дротик. Флакон.

Он попытался пошевелиться и почувствовал ремни на запястьях и лодыжках, услышал шелест пластиковой пленки под головой.

Ник усилил запястья, но это было бесполезно. Твердость не то же самое, что сила. Ремни натянулись, но не лопнули. Ник принялся вырываться, пока кто-то рядом не пощелкал языком.

– Как быстро мы меняемся, – произнес голос за головой. – Стоит пленить людей, и они становятся животными.

Ник изогнул шею и увидел край белого халата.

– Прошу прощения за состояние моей лаборатории, – сказал голос. – Она не идеальна, знаю, но наука не склоняется перед эстетикой.

– Да что ты вообще за хрен? – потребовал Ник, отчаянно сражаясь с путами.

Белый халат подошел к столу и стал человеком. Худым. Лысеющим. С круглыми очками и глубоко посаженными глазами цвета сланца.

– Меня зовут, – сказал мужчина, поправляя латексные перчатки, – доктор Хэверти.

Что-то вспыхнуло в его руке, тонкое, серебристое и острое. Скальпель.

– Верьте, все, что должно произойти, сугубо в интересах прогресса.

Доктор наклонился, занеся скальпель над левым глазом Ника. Кончик оказался в идеальном фокусе, задевал ресницы, а сам доктор превратился в размытое белое пятно.

Ник стиснул зубы и попытался увернуться, но тщетно, поэтому он сосредоточил все силы на укреплении левого глаза. Скальпель уперся в него со стуком металла об лед.

Мутное лицо доктора расплылось в улыбке.

– Захватывающе.

Скальпель исчез, и доктор отступил. Ник услышал царапанье и грохот инструментов, и затем снова появился Хэверти, держа шприц, его содержимое было ярко-синим и вязким.

– Чего ты хочешь? – умоляюще спросил Ник, когда игла исчезла из поля зрения.