Месть

Через несколько секунд боль пронзила основание черепа. Холод начал разливаться по конечностям.

– Чего я хочу? – повторил Хэверти, когда Ник задрожал, задергался, забился. – Того же, что и все люди науки. Знаний.

Часть третья Вознесение

I

Три недели назад

ЭОН

– А ты, Раш?

Доминик моргнул. Он сидел за столом на верхнем уровне столовой, Хольц – с одной стороны и Бара – с другой. Устроив Доминика на работу, Хольц остался рядом, помог ему вписаться в ЭОН. Веселый белокурый ребенок – Дом не мог думать о нем иначе, хотя Хольц был на год старше, – с озорной улыбкой и неизменно хорошим настроением; они вместе прошли две армейские командировки, прежде чем Дом наступил на мину и был вынужден уйти в отставку. Было приятно посидеть вместе на перерыве, несмотря на присутствие Бары.

Риос сидела одна за столом. Как всегда, рядом с едой лежала открытая книга. Каждый раз, когда кто-то проходил слишком близко, она бросала на него взгляд, и человек отступал.

– А что я? – переспросил Дом.

– Если бы ты был ЭO, – сказал Бара, жуя сэндвич, – какую бы себе силу хотел?

Это был безобидный вопрос – даже неизбежный, учитывая окружающую обстановку. Но во рту у Дома пересохло.

– Не знаю.

– Ой, да ладно тебе, – нажал Бара. – Только не говори, что никогда об этом не думал.

– Мне бы хотелось рентгеновское зрение, – сказал Хольц, – или умение летать. Или возможность превращать свою машину в другую, когда надоест.

Риос подняла взгляд от собственного стола:

– Боже, какой ты умный.

Хольц просиял, как будто это был комплимент.

– Но, – продолжила Риос, – если бы вы потрудились прочитать досье, то знали бы, что сила ЭO привязана к специфике их смерти и состоянию ума во время инцидента. Так скажи мне, – сказала она, поворачиваясь на своем стуле, – какой несчастный случай подарит тебе возможность менять модель своего автомобиля?

Хольц забавно нахмурился, словно искренне пытался придумать, но Бара явно заскучал.

– А ты сама, Риос? – спросил он. – Ты бы что выбрала?

Она вернулась к своей книге.

– Я бы хотела способность создавать тишину.

Хольц нервно рассмеялся.

Доминик обвел взглядом группу.

Он не ожидал, что станет легче – не хотел, чтобы стало легче, – но это случилось. Удивительно, как быстро человек к чему-то привыкает, как быстро странное становится обыденным, необычайное нормальным. Покинув армию, он скучал по духу товарищества, общему языку. Черт, он скучал по форме, приказам, чувству рутины.

А вот к чему Доминик никогда не мог привыкнуть, так это к камерам ЭОН. Вернее, тем, кого в них держали.

Белые стены комплекса стали знакомыми, непонятный лабиринт превратился в чистые линии, но в назначении этого места никогда не было ничего удобного. Если Дом когда-нибудь обнаружит, что забыл, для чего построили это здание, нужно будет лишь посмотреть записи с трех дюжин камер наблюдения.

Иногда, во время дежурства, Дом ходил к тем заключенным, доставлял еду, слушал ЭО за стекловолокном, как они просят их выпустить. Иногда ему приходилось сидеть напротив них – заключенные в робах и Доминик в камуфляже как обычный человек – и расспрашивать их о жизни, смерти, воспоминаниях, мыслях. Приходилось притворяться, будто он не понимает, что они имеют в виду, говоря о тех последних моментах, отчаянных мыслях, которые следовали за ними в темноту, о тех, что вытягивали их обратно.

Хольц и Бара все еще перебирали гипотетические силы, Риос вернулась к своей книге, но Доминик молча уставился на свою еду. Аппетит внезапно пропал.

II

Два года назад

Квартира Доминика

Он вертел визитную карточку, ожидая, пока Виктор ему перезвонит.

На свету блеснули три буквы.

ЭОН.

Через десять минут телефон наконец зазвонил.

– Соглашайся на работу.

Доминик застыл.

– Ты же не серьезно. – Судя по последующему молчанию, увы, серьезно. – Эти парни на нас охотятся. Ловят. Убивают. И ты хочешь, чтобы я на них работал?

– У тебя есть опыт, квалификация.

– А если они узнают, что я ЭО?

Короткий нетерпеливый вздох.

– Ты умеешь выходить за пределы времени, Доминик. Если уж ты не сможешь вырваться…

– Я могу выйти из времени, – ответил Доминик, – но не могу проходить сквозь стены. Не могу открывать замки. – Дом провел рукой по волосам. – При всем уважении…

– Это высказывание обычно предшествует слову «нет», – холодно сказал Виктор.

– Ты просишь меня…

– Я не прошу.

Виктор был в ста милях отсюда, но Доминик все равно вздрогнул от угрозы. Он был обязан Виктору всем, и они оба это знали.

– Хорошо.

Виктор повесил трубку. Дом долго смотрел на телефон, потом перевернул карточку и набрал номер.

* * *

Черный фургон приехал за ним на рассвете.

Доминик ждал на обочине. Вылез мужчина в обычной одежде, открыл задние двери. Дом заставил себя двигаться вперед. Его шаги были медленными, тело действовало против воли.

Он не хотел этого делать. Инстинкт самосохранения орал: «Нет!» Он не знал, о чем думал Виктор и на сколько шагов вперед он думал. В представлении Дома Вейл вел себя так, будто мир был одной большой игрой в шахматы. Стучите по людям и говорите: «Вы пешка, вы рыцарь, вы ладья».