Месть

Клементину посмотрел сначала на поникшую Клару, потом на высоко поднятую голову Анжелы и понял, что он не должен позволить ей уйти отсюда победительницей, глубоко порядочной женщиной, которую предала лучшая подруга. Он встал на ее пути:

— Нет, ошибаетесь, дона Анжела! Я ведь многое о вас теперь знаю. Знаю, что вы родились в Риу-Негру, знаю, как погиб ваш отец, — все знаю!

Он почувствовал, что ему удалось вывести Анжелу из состояния равновесия. Она заволновалась.

— Значит, ты обыскал весь дом?! Рылся в моих бумагах?! Ко всему прочему, ты еще и гнусный вор!

— Может быть, и так. — Клементину не спускал глаз с лица Анжелы. — Называйте меня, как вам будет угодно. Но факт остается фактом: вы никому никогда об этом не рассказывали. Что же вы скрывали?

— Да кто вы такие, чтобы меня допрашивать? В чем-то меня обвинять?!

— Анжела! — Негромкий голос Клары заставил и Анжелу, и Клементину замолчать. — Признай, что все это крайне странно. Ты ото всех скрывала, что твой отец погиб на каменоломне Толедо, от меня, от Марты, от Энрики.

— Да ничего я не скрывала. — Анжела устало села на стул. — Кому в Сан-Паулу так важно было знать, как умер мой отец? Это всего лишь навсего мое прошлое. А сюда я приехала учиться, случайно познакомилась с Энрики. Наше с ним знакомство — не более чем совпадение. Я считала, что если я расскажу об этой трагедии, напомню о ней семье Толедо, то наверняка возникнет отчужденность. А я искренне привязана к этой семье, люблю и уважаю Марту, Сезара… Согласись, любой бы на моем месте поступил так же.

— Зачем тогда хранить вырезки из газет? — подал голос Клементину.

— Ничего я не хранила. — Голос Анжелы снова обрел присущую ему уверенность и апломб. — Ко мне приезжал знакомый из Риу-Негру и оставил папку с этими бумагами. Да и говорить больше не о чем. Я все сожгла при переезде. Вы два ненормальных! За что вы прицепились ко мне? Врываетесь в мой дом, копаетесь в моих бумагах. — Анжела повернулась к Кларе. — Как ты могла принимать во всем этом участие? Неужели из-за этого мужлана? Из-за того, чтобы жить в этой вонючей конуре, называть ее своим домом? — Анжела опять брезгливо скривила губы, и, проходя мимо Александра, обронила: — Как же ты мог оказаться вместе с врагами твоей семьи, твоего отца?

— Я всего лишь адвокат, выполняющий свои обязанности. И я пытаюсь не путать свою работу с семьей.

С момента приезда из Рио Александру казалось, что он трудится день и ночь. Сначала он разыскал Клементину, который метался по городу, пытаясь укрыться от полицейских. Потом Александр, переступив через себя, отправился к матери, чтобы в ее доме спрятать Клементину. Потом, снова переступив через себя, повез своего подзащитного в мастерскую Бруну, куда утром следующего дня нагрянула полиция. До сих пор Александр не понимает, каким чудом ему удалось добиться у прокурора отмены постановления об аресте да Силва. Но факт остается фактом — он поднял прокурора с постели, объяснил ему ситуацию и подписал у него отмену постановления. Александр втайне гордился собой. Единственной, кому он решился рассказать о своих подвигах, была Лусия Праду.

Как ни упрекал себя Александр за некую измену матери, но ему всегда нравилась Лусия — умная, тонкая женщина и прекрасный профессионал, за спиной у которого множество сложнейших и блестяще завершенных дел. Только себе Александр однажды признался, что вполне может понять отца, ушедшего к такой женщине.

Нет, он, конечно, обожал, боготворил мать, но к Лусии относился с особой доверительностью и обожанием. Лусия, он это чувствовал, платила ему тем же. Она уважительно относилась к нему как к коллеге, перед компаньонами отзывалась о нем наилучшим образом, в нужный момент всегда легко приходила на помощь деликатным советом, а порой и дельной подсказкой. У Александра не было от нее секретов, с любой проблемой он легко шел к ней, и она всегда сама лично или через кого-то помогала ему. С ее подсказки он вышел на специалистов в области страхования, которые по его просьбе проанализировали пометки на инструкции, найденной у Анжелы.

Постепенно из сослуживца эта симпатичная женщина превратилась для него в друга, которому он мог доверить то, что не доверил бы ни брату, ни отцу, ни матери. Именно ей, Лусии Праду, Александр поведал о своих маленьких победах в деле Клементину да Силва. Помимо необходимости поделиться радостью, Александр испытывал желание выглядеть наилучшим образом именно перед Лусией: он никогда не забывал, что это она составила ему протекцию при устройстве на работу в эту известную адвокатскую фирму. И Александру было очень приятно и важно не ударить лицом в грязь. Пока ему это удавалось.