Месть

В другой бы момент Сталин, услышав такие обвинения, взорвался, и участь клеветника была бы мгновенно решена, но Николаева спас недавний разговор с наркомом обороны Ворошиловым и его заместителями. Речь шла о дальнейшем развитии военной промышленности, увеличении выпуска новых танков, самолетов, реактивных установок, образцы которых уже разрабатывались. Суммы на это требовались немалые, но Сталина более всего задело выступление Тухачевского на одном из совещаний наркомата обороны, который однозначно высказался, что с Германией СССР воевать будет. Немцы уже начали наращивать свою военную мощь, и если мы опоздаем, то заведомо проиграем в будущей войне. Тухачевский знал это не понаслышке, в последние годы он часто бывал в Германии, посещал немецкие военные заводы, и приведенные им цифры взбудоражили генштаб. Сталин рассвирепел. Во-первых, еще сохранялось Рапалльское соглашение 1922 года «О взаимной технической помощи», пусть во многом формальное, но его никто не расторгал, а потом у Сталина были свои тайные планы — договориться с Гитлером и заключить прочный экономический и военный союз. И подобные заявления Тухачевского сводили их на нет. Коба тогда еле сдержал гнев, приведя русскую поговорку: «Не вызывай волка из колка». Нечего кричать о войне, когда никто не нападает, хотя анализировать военное состояние потенциального противника надо. Сталин не был готов к злой стычке с Тухачевским. Теперь же, слушая выдержку из обзора писем, Коба подумал, что надо ткнуть армейского скрипача носом в это письмо, потому что своими заявлениями он будоражит народ и создает ложное представление о миролюбивой политике партии. Сталину недавно рассказали, что заместитель наркома на досуге мастерит скрипочки и пиликает на них. Эти дворяне всегда старались отличаться от остальных.

Задумавшись о Тухачевском и его антигерманских настроениях, Сталин никак не отреагировал на донос Ягоды, чем его несказанно удивил.

— А чего он хочет, этот Николаев? — спросил вождь.

— Его уволили из Института истории партии, где он работал инструктором, и не восстанавливают.

— И правильно делают! Такие нытики в Институте истории партии не нужны. Квартиру ему дали, он все еще недоволен. Тысячи людей живут в коммуналках и почитают за счастье переехать в новую квартиру! — обозлился Сталин. — А этот требует еще тепленького сытого местечка и привилегий.

— Я зачитал этот отрывок, потому что Леонид Николаев — муж Мильды Драуле, с которой у Сергея Мироновича… — Ягода не договорил, но, загадочно улыбнувшись, дал понять, какого рода у них эти отношения.

— А, это ее муж? — удивился Сталин. — Теперь я понимаю, почему она хочет его бросить. А он знает о их связи?

— Думаю, догадывается.

— Хорошо, оставьте эту справку, я ее просмотрю.

Ягода уже уходил, когда Сталин спросил, как поживает на новом месте его журналистка.

— Один раз они уже встречались, но тогда Кирова внезапно вызвали, и он вынужден был уехать. Серьезного разговора не произошло, — доложил Ягода.

— Что значит: внезапно вызвали? — не понял Сталин.

— Позвонили, и он сказал, что его вызывают по срочному делу, он вынужден уехать, пообещал навестить, — Ягода не видел здесь ничего необычного.

— В тот день что, был взрыв на заводе или какое-нибудь другое ЧП в Ленинграде? — не понял Сталин. — Как это меня могли, к примеру, куда-то внезапно вызвать? Я уехал отдыхать да еще на такое деликатное свидание и оторвать меня могло бы только нечто чрезвычайное. Вот и выходит, что он заранее спланировал этот звонок. А спланировал потому, что догадался, с какой целью его пригласили.

— Но это невозможно, — удивляясь хитроумной сталинской логике, пробормотал Ягода.

— Киров опытнейший революционер. Он трижды попадал в тюрьму, совершил несколько побегов, много лет работал в подполье, а что такое эта журналистка, прошедшая ускоренный курс в твоей постели?! — язвительно заметил Коба и несколько секунд нервно расхаживал по кабинету. — Пусть она больше не звонит ему, он с Нового года приступает к работе в ЦК, и совсем ни к чему, чтобы Киров выговаривал мне, будто Ягода за ним следит.

— Я ее переправлю в Москву, мы здесь попробуем их соединить, — проговорил Ягода.

— Не надо, — отрезал Сталин. — Пусть работает там и занимается интеллигенцией. Как журналистке, ей легко будет собирать сведения о том, что творится в театрах и среди писателей. Здесь у нас своих кадров достаточно.

Сталин повернулся к нему спиной, давая понять, что нарком НКВД ему больше не нужен. В последнее время их встречи постоянно заканчивались на такой раздраженной ноте, и Ягоду это тревожило, ибо ничего хорошего это раздражение не сулило.