Месть

Это первая несправедливость. Он и Терновской на это указывал, но она проигнорировала его возражения. Далее, товарищ Лидак его уволил не за плохую работу, а по причине исключения из партии. Райком эту ошибку первички исправил, в ряды партии его вернул, а значит, его автоматически должны восстановить и в институте. Николаеву в комиссии снова принялись объяснять, что вопросами подбора кадров в Институте истории партии занимаются не они, а товарищ Лидак, а он категорически не хочет брать Николаева, и они тут бессильны.

Члены контрольной комиссии проговорили с ним четыре часа, так ни в чем и не убедив Николаева. Опальный инструктор ушел с гордо поднятой головой, заявив, что восстановление — в институте дело принципа и, возвратившись домой, написал жалобу в горком, а немного подумав, и в обком, самому Кирову.

Чудов сам принес Кирову это заявление и молча положил на стол. Киров просматривал постановления ЦК «О проработке решений XVII съезда партии в начальной школе» и «О перегрузке школьников и пионеров общественно-политическими заданиями», готовясь к городскому пленуму партии о школе. Оторвавшись от бумаг, Сергей Миронович пробежал глазами заявление и, нахмурившись, взглянул на Чудова.

— Я говорил с Лидаком, но убедить не смог, — ответил Михаил Семенович. — Он аттестует Николаева как склочного, невыдержанного человека, жалобщика, профессионально неграмотного, всего четыре класса образования, не пригодного ни по каким статьям для работы в институте партии. В райкоме ему предложили пойти на завод, он слесарь шестого разряда, но Николаев почему-то отказался. Он считает себя несправедливо уволенным, — кратко обрисовал ситуацию Чудов.

Киров вздохнул. Заявление Николаева напомнило ему о Мильде, с которой он не встречался уже почти месяц. Не звонила и она, понимая, что он занят и не может тратить на нее время. Но Киров не связывался с Мильдой по другой причине. Между ними будто незримо встали Ганины, которым он не только не мог ничем помочь, но и боялся увязнуть в этой истории. Страх, поселившийся в нем еще с той непонятной ему размолвки с Кобой, не затухал. За этот месяц ему несколько раз звонил Поскребышев, передавая различные сведения и просьбы, связанные с его обязанностями секретаря ЦК, члена Политбюро и Оргбюро, но Сталин ни разу не поднял трубку, чтобы переброситься с ним хотя бы парой фраз. Раньше такого не бывало, и любые просьбы Сталин всегда передавал ему сам. Киров тоже ему не звонил. Не было поводов. С Серго они говорили часто. Орджоникидзе как-то сообщил, что он с Ворошиловым, Молотовым и Ждановым приезжал к Кобе в Зубалово, они вспоминали и пили за его здоровье.

— Кто тост предлагал? — спрашивал Киров.

— Я предлагал, но пили все с большим удовольствием, — отвечал шутливо Серго.

О Сталине он не упоминал. И судя по насмешливому тону рассказа, видимо, разговор у него с Кобой о Кирове шел, Орджоникидзе не мог не пожурить друга за такую кавказскую неприветливость в день кировского отъезда. По их обычаям это означало полный разрыв, но Сталин, оправдываясь, что-то сказал ему такое, во что Серго поверить не смог и пришел в изумление. Киров почувствовал, что Серго о чем-то недоговаривает, по паузам их телефонного разговора, в желании подбодрить, утешить друга. Он даже не стал расспрашивать о подробностях их беседы со Сталиным. Серго никогда не скажет, если Коба попросил его сохранить ее в тайне. Да и по телефону такие вещи между ними никогда не обсуждались.

Чудов кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание. Киров снова перечитал заявление Николаева.

— Ну а что мы можем сделать? — развел руками Сергей Миронович. — Отошлите письмо в горком с резолюцией: прояснить ситуацию и разобраться по существу. Не хочет работать, пусть не работает, мы не бюро по трудоустройству!

Вопрос был закрыт, и Чудов вздохнул с облегчением. Если б Киров попросил его помочь с восстановлением Николаева в институте, Михаил Семенович оказался бы в западне: Лидак решительно был против, его ему не уговорить, а Николаев жаждет вернуться только в инструкторы. Пришлось бы ломать голову, искать такое же тепленькое местечко с равноценной зарплатой и привилегиями в снабжении, звонить, упрашивать руководителей, из которых не каждый бы еще согласился внять обкомовской просьбе.

— Кстати, ты внимательно прочитал эту справку по школе? — спросил Киров, показывая документы, подготовленные ему Управлением наркомпроса.

— Они мне обещали экземпляр, — проговорил Чудов, — но еще не поднесли.