Месть

— Я хотел бы узнать, означает ли все это, что у меня есть работа и я буду получать зарплату?

— Вы допущены к испытаниям, а это значит, что вам будут платить. Вы временно будете зачислены в штат компании, занимающейся бытовыми услугами для населения. Я точно не знаю, в какую. Но компания будет еженедельно присылать вам чек. Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Все в порядке.

— Желаю удачи. — Чиновник протянул ему руку, не вставая с места. Унылая девушка уже открывала перед ним дверь.

Через минуту новый агент Мосада был на улице.

Позднее, в этот же день, он ехал с Шошаной в «ситроене». Повинуясь какому-то ему самому неясному побуждению, Авнер спросил ее, как бы она отнеслась к эмиграции из Израиля. Вопрос возник как-то сам собой. Он не отдавал себе отчета в том, что именно заставило его задать его. Шошана посмотрела на него непонимающим взглядом.

— Куда же это? — спросила она.

— Не знаю. В Германию, например, или еще куда-нибудь. Может быть, в Америку.

— Ты имеешь в виду навсегда?

— Конечно, навсегда. Эмиграция — это навсегда.

Шошана засмеялась, но чуть искусственно.

— Не может быть, что ты это серьезно, — сказала она. — Я начинаю учительствовать этой осенью. Потом, мои родители… Ведь наш дом здесь. — Она посмотрела на Авнера и прибавила: — Не волнуйся, рано или поздно, но ты получишь хорошую работу.

Авнер промолчал. Он не сказал Шошане, что у него уже есть работа, может быть, даже хорошая. У него было отчетливое ощущение, что нечто подобное уже было в его жизни. Это казалось странным. Однако ночью, уже засыпая, он вспомнил, откуда взялось это ощущение. Отец спрашивает мать, не хочет ли она остаться во Франкфурте навсегда, а она отвечает: «Ты, должно быть, сошел с ума».

Хотя оставалось еще две недели до дня явки на тренировочный пункт, Авнер не удержался от искушения и, воспользовавшись еще раз «ситроеном», на следующий день поехал (разумеется, один) в сторону тель-авивского района Ха-Кирья. Оттуда он направился по северной дороге в Хайфу. Он был заинтригован местность была хорошо ему известна, но он не мог припомнить там ни одного здания, которое могло бы быть тренировочным центром Мосада. Несколько раз проехав по улице туда и обратно, Авнер не увидел никого, кроме молодых людей, вероятно студентов, которые прогуливались или сидели группами на пористых бетонных ступенях. Улица упиралась в открытое поле, окруженное проволочной оградой. В центре поля виднелся грибовидный купол какого-то сооружения. Сооружение походило на генераторный завод или бомбоубежище. Авнер начал подумывать, что, возможно, он получил очередной тест на сообразительность. Было совершенно ясно, что вопросы задавать он не может. Не может и возвратиться к чиновнику, пославшему его сюда, объяснив, что ему не удалось найти указанный пункт. Собственно, и идти было некуда. Оба раза ему показалось, что помещения, где происходили встречи с чиновниками Мосада, были сняты временно.

И вдруг его осенило. Развернувшись, он доехал до места, где улица смыкалась с главной трассой. Запарковавшись на стоянке, он стал выжидать. Движение здесь было небольшим, но все же в течение часа несколько машин въехало на стоянку и несколько уехало.

Авнер продолжал ждать. Если бы его спросили, чего он ждет, он бы не смог ответить. Но его «шестое чувство» подсказывало ему, что он торчит здесь не напрасно.

Машина, которую он интуитивно ждал, приехала через час. В ней не было ничего такого, что выделяло бы ее среди других. Двое мужчин, сидевших в ней, могли сойти за молодых профессоров или ассистентов преподавателей университета. Однако он чувствовал, что это не так. Правда, позднее он скажет, что правительственную машину в Израиле всегда можно узнать.

Сохраняя приличную дистанцию между своим стареньким «ситроеном» и привлекшей его машиной, Авнер следовал за ней по извилистой боковой улочке. Машина направлялась к ограде на краю открытого поля, но, не доехав до нее, внезапно свернула направо и поехала, казалось, прямо на стену последнего по этой улице здания. Авнер даже подумал, что вот-вот она врежется в бетонную стену, однако этого не произошло. Как теперь ему стало ясно, машина въехала на узкую подъездную дорожку между зданием и оградой. В конце дорожки оказались раздвижные ворота, которые стали медленно открываться, пропуская автомобиль. За воротами дорога круто шла вниз, и машина скрылась под землей.

Теперь Авнер точно знал, куда ему нужно явиться через две недели.

В группе Авнера было, кроме него, еще двенадцать мужчин, в большинстве своем его ровесники. Только двое или трое оказались значительно старше. Одному даже можно было дать более сорока лет. Никого из присутствующих он не знал. Правда, ему показалось, что кое-кого из молодых он где-то видел, может быть, в армии во время объединенных учений. Но из его части здесь не было никого.