Месть Акулы

Акулов доверял интуиции, Волгин больше уповал на трезвый расчёт и анализ, на ежедневную пахоту, а не на прилив вдохновения. Дополняя друг друга, они составляли гармоничную и результативную спарку, но имели один общий недостаток. Что Андрей, что Сергей, оба не любили работать по делам, которые начинал раскручивать кто-то другой. Если сам не побывал на месте происшествия, не осмотрел труп, не прикинул с ходу рабочие версии, не участвовал в самых первых мероприятиях по обходу жилмассива и опросу свидетелей, то никакое ОПД, даже самое грамотное и объективное, никакие рассказы коллег не смогут заменить самые первые, зачастую наиболее верные, впечатления, не смогут дать импульс, который определит вектор розыска и ляжет в основу раскрытия.

— Я готова.

— Поехали…

Тростинкина жила на окраине соседнего района. По пустынным улицам долетели за пятнадцать минут, из которых две ушло на то, чтобы объясниться с инспектором ГИБДД, тормознувшим «ауди» с затемнёнными стёклами за превышение скорости и сильно огорчившимся, когда Волгин предъявил служебное удостоверение. Компенсируя потраченное время и упущенную прибыль, молодой незнакомый сержант обращался к Сергею на «ты» и даже вознамерился прочесть нравоучение, суть которого свелась бы к тому, что нарушать правила можно только в целях служебной необходимости, а не когда захочется форсануть перед девушкой, но был лишён и этого самоутверждающего пустяка. Хлопнув дверью, Волгин уехал. Тростинкина, глядя в зеркало на застывшего посреди дороги сержанта, рассмеялась:

— Похоже, ты его чем-то расстроил.

— Пусть радуется, что я его карманы не ошмонал. Интересно, сколько там было «чёрной налички»?

— Надо же и ему как-то жить…

Управление собственной безопасности главка, призванное бороться с мздоимством в милицейской среде, действовало как-то странно. Ловить коррумпированных полковников оно не могло, а размениваться на мелочёвку, вроде сотрудников ДПС, не хотело, о чём так прямо и заявил в своём интервью начальник грозного подразделения. В результате его служба трепала нервы работягам, на которых жаловались преступники, стремящиеся «торпедировать» своё уголовное дело обвинениями сотрудников в злоупотреблении властью, или присасывалась к результату чужого труда — например, когда опера из обычного отделения ловили за руку постового, приторговывающего героином. Крайне широкие полномочия и технические возможности, данные УСБ, по большей части оборачивались стрельбой из пушек по воробьям, ни одного по-настоящему серьёзного дела они до сих пор не раскрутили.

— Сворачивай во двор. Третий подъезд.

Рита жила в пятиэтажном доме «сталинской» постройки. И само здание, и прилегающая к нему территория, насколько можно было разобрать в свете фар, смотрелись очень добротно и респектабельно, подчёркивая социальный статус жильцов и их уверенность в завтрашнем дне.

— Приехали. Будем прощаться, или у тебя есть желание немного компенсировать мне испорченные выходные?

— Каким образом?

Надо признать, вопрос прозвучал по-дурацки, дискредитируя Волгина как мужчину и сотрудника оперативного подразделения.

— Тут неподалёку есть бар, — терпеливо начала объяснять Тростинкина. — Но он в такое время скорее всего закрыт. На параллельной улице расположено кафе, но и там нас вряд ли кто ждёт. Наконец, можно проехаться к ресторану, но только для того, чтобы постучать в закрытые двери и заглянуть на обратном пути в ночной магазин. Спиртное там очень приличное, а всё остальное найдётся в моём холодильнике…

Волгин постарался скрыть усмешку. Много лет назад, в отроческую пору, ему представлялось, что вся жизнь сыщика состоит из таких дней, какой выпал на его долю сегодня. Пистолет в наплечной кобуре, автомашина, загадочный труп, засада во французском ресторане и, под занавес, поздний ужин с очаровательной женщиной, как правило — всякий раз новой. На практике же за всё время службы такой пасьянс сложился впервые, и разрушать его не хотелось. Да что там не хотелось, — это было бы верхом идиотизма!

И Волгин направил машину к выезду со двора, чтобы затариться выпивкой в круглосуточно работающем магазине…

…А наутро ему довелось познакомиться с человеком, который умел невероятно тихо разогревать пельмени в микроволновой печи.

— Я хочу пить. Возьми в холодильнике тоник, — капризно попросила Рита, едва они проснулись.

Сергей встал с кровати и, как был в одних трусах, потягиваясь и почёсываясь, пошлёпал на кухню. Настроение было отличным, и он, вопреки своим привычкам, ни с того ни с сего принялся фальшиво напевать арию цыганского барона.

На кухне его встретил невысокий лысоватый мужчина. Он был одет в синий мундир прокурорского работника с погонами советника юстиции, что соответствовало милицейскому подполковнику. Дождавшись, пока ошарашенный Волгин прекратит пение, мужчина невозмутимо представился:

— Лев Вячеславович, отец Маргариты. Недавно пришёл и снова убегаю на службу. Надеюсь, я вас не разбудил своим грохотом?

— Сергей… Сергеевич. Мы работаем вместе…