Месть амазонки

– Он мой. Я охочусь за этой мразью уже много лет. Он мой, – скрипнув зубами, прорычал Тигр.

– Наши пути сходятся, – улыбнулся кузнец. – Я даю оружие, а ты уничтожаешь эту мерзость. Я не воин. Я ремесленник. Ратные подвиги не для меня.

– Короче, мастер. Что ты хочешь?

– Этот колдун выставил на турнир своего бойца. Если он победит, то колдун получит титул и землю, а это значит, что он станет одним из влиятельнейших людей страны. В награду за победу предназначена западная марка, одна из самых больших. Не так давно старый граф умер, не оставив наследников. Все ждали праздника. Победитель получает всё. Или, по его желанию, награда передаётся любому, на кого он укажет. Этот закон уходит корнями в древность. Ещё никто не рискнул нарушить его…

– Договорились!

– Что? – растерялся кузнец.

– Колдун мой, а марка твоя. Мне она не нужна.

– Но я хотел не этого. Я…

– Не важно. Ты помогаешь мне и заслуживаешь хорошей награды. Твоё мастерство выше всяческих похвал. Я так решил.

Кузнец только растерянно развёл руками.

– Через три дня я выйду на ристалище в твоих доспехах. А теперь позволь мне снова одеться. Я должен предъявить это всё герольдам.

– В этом нет необходимости. Пойдём. Моего слова будет достаточно, – уверенно ответил, поднимаясь на ноги, кузнец.

Дружно собравшись, троица направилась к площади. Под навесом, скрывавшим их от палящего солнца, сидели трое молодых людей, в красно-синих ливреях короля. Увидев двух гигантов и крохотную женщину, они недоумённо переглянулись. Паланг шагнул под навес и коротко произнёс:

– Запиши. Паланг, знак тигра. Свободный воин.

– А твой доспех? – спросил один из герольдов.

– Он есть. Я – мастер оружейник, Орматус, подтверждаю это.

Кивнув, герольд записал имя и звание и протянул Тигру серебряную пластинку.

– С этим явишься на турнир. Тебя будут ждать.

Молча взяв пластинку, Паланг кивнул, и все трое молча отправились обратно. Забрав коня, Паланг повернулся к кузнецу, но ничего не успел сказать.

– Твои доспехи будут на месте. Через три дня утром я буду ждать, – быстро сказал кузнец.

Паланг кивнул головой и крепко пожал руку мастеру. Одним движением вскочив на коня, он усадил перед собой свою подругу и не спеша поехал обратно. Они молча добрались до харчевни. Расседлав коня, Паланг протянул руку Лин и направился в комнату. Едва за ними закрылась дверь, как девушка, ловко подпрыгнув, оказалась на груди у гиганта, обвив ногами его поясницу.

– Дело идёт к развязке. Я боюсь, – прошептала она, целуя друга.

– Чего? – искренне удивился Паланг.

– Боюсь потерять тебя.

– Не хорони меня раньше времени. Что с тобой?

– Не знаю. Но я боюсь беды.

Нежно прижав к себе гибкое стройное тело, воин опустился на матрас, и они в очередной раз утонули в сладком тумане. В Лин словно вселился демон. Раз за разом она заставляла его пробуждаться, как будто не могла насытиться его телом. Вконец измотав и себя и его, она тихо уснула, прижавшись к могучему плечу.

В таком ритме они прожили два дня. Лин, словно с цепи сорвавшись, не отпускала его от себя ни на шаг. Утром третьего дня Паланг проснулся с самым рассветом. Бесшумно поднявшись, он умылся и выскользнул из комнаты. Собрав на кухне плотный завтрак, он вернулся обратно.

Накрыв на стол, он повернулся к подруге, и в сердце его шевельнулась нежность. Крохотная девушка спала, перебравшись на его подушку. Зарывшись носом в наволочку, она беспокойно шарила рукой вокруг себя, словно ища что-то. Не найдя знакомого тела, она подняла голову и, сонно моргая, осмотрелась. Увидев друга, она нежно улыбнулась и, зевая, спросила:

– Ты давно вскочил? Я не слышала, как ты ушёл.

– Вставай, соня. Завтрак стынет, – ласково пророкотал он, с лёгкой улыбкой глядя, как она гибко потягивается.

Одним движением вскочив на ноги, она чмокнула его в нос и прошлёпала к умывальнику. Всё так же, не одеваясь, она уселась на табурет и глотнула вина.

– Похоже, тебе не терпится свернуть шею этому подонку? – усмехнулась она, прожевав мясо.

– Верно. Я долго ждал этого, но теперь он мой, – сверкнул глазами Паланг.

Притихнув, Лин посмотрела на суровое лицо друга, на сдвинутые брови, на тяжёлые желваки под скулами и еле слышно спросила:

– А я?

– Что ты? – не понял воин, вырванный её вопросом из своих размышлений.

– Что будет со мной?

– Я не оракул. Кроме того, ты свободный человек и можешь жить, как сама решишь.

Слёзы сверкнули на глазах девушки, и, не выдержав, она неожиданно закричала:

– Идиот меднолобый! Я же люблю тебя! Ну почему все мужики такие тупые?!

Поморщившись от крика и дождавшись, когда в ушах перестанет звенеть, Паланг молча взял её на руки и пересадил к себе на колени.

– Как это ни смешно, но я тоже тебя люблю. – Затем, поковыряв в ухе, усмехнулся. – Такая маленькая – и такая горластая.

Грустно усмехнувшись, Лин прижалась к нему и, не удержавшись от колкости, язвительно ответила:

– Я не только горластая, но и… – Тут она произнесла словечко, которое приличной девушке не только знать, но и слышать не нужно.

Расхохотавшись, Паланг прижал её к себе.