Месть бастарда

И теперь посол Эдрика заявляется в Девичий Пруд и нагло заявляет, что его сюзерен король Вестероса…и требует, чтобы он, Джон Старк, в обмен на титул принца и признание его завоеваний в Долине и Речных землях, помог Баратеону в войне с львами, розами и наемниками.

«За кого он меня принимает?»

— Передай своему королю, Сванн, что Старк не служит, он правит, — гордо произнёс Рамси в конце аудиенции. Призрак у подножия бывшего трона лордов Мутонов беззвучно оскалился. У сира Доннела на лбу выступила испарина, но он не дрогнул.

— Хорошо, ваша милость, — ответил марочный рыцарь. — Я передам ваши слова королю Эдрику…

Рамси уже не слышал его. Он слушал шепот своих богов. Он был даже громче, чем на Острове Ликов, где он принёс в жертву дочь Роберта Баратеона. Королевская кровь сильна и пусть мать девушки была шлюхой, но ее отец правнук Эйгона Невероятного и король Вестероса. Последний король всего Вестероса.

Он успел потешиться с этой горячей синеглазой девкой, прежде чем объяснил ей, зачем привёз ее на остров. Зелёных Людей там не было, возможно, они давно вымерли или их не было никогда, но у Старых Богов есть он, Рамси Болтон, Джон Старк…не так уж важно имя. Важна суть.

— Ты чудовище, боги тебя покарают, — кричала ему в лицо черноволосая девчонка. Она даже пыталась расцарапать ему лицо. Рамси лишь рассмеялся ей в лицо. Покрытый рунами бронзовый кинжал, найденный в тайнике близ могилы Трона Голодного Волка, был удобен и смертоносен.

— Я Избранник истинных Богов, — пояснил он Колле, когда уже привычные и не к такому гвардейцы ставили плачущую шлюху из Каменной Септы на колени. — Лживые Семеро слабы, их время уходит.

Сейчас боги шептали ему, заглушая все звуки в тронной зале лорда Мутона, которого не спасли покойные зять-Ройс и король-Аррен. Рамси замер, вслушиваясь в шепот. Боги вели его со дня возрождения в теле сына Неда Старка. И ни разу за пределами богорощи их голоса не звучали так громко.

— Старые Боги все видят, — звучали в его голове тысячи голосов. — Тысяча глаз и ещё один…время пришло…

Рамси слишком поздно понял, что происходит. Он хотел закричать, но язык уже не повиновался ему. Он не мог пошевелиться, даже вздохнуть не мог, лишь чувствовал, как происходит необратимое. Со стороны казалось, что он просто смотрит на покидающего залу посла. Это было хуже смерти…

Первый вздох резал лёгкие и гортань, словно нож. Но он сделал над собой усилие. Как странно вновь чувствовать оба глаза… Как странно вновь быть человеком. Тронный зал Девичьего Пруда до нелепого мал рядом с тем, который помнит он, но тогда он не был королём. Зато теперь…

— Я больше ни перед кем из людей не преклоню колено, — пообещал он себе. — Я не служу, я правлю.

Конец