Месть Бела

— Здесь нам никто не помешает, — сказал он. — Без моего сигнала ни одна живая душа не войдет в этот кабинет. А по окончании твоего рассказа ты сам решишь — уйти ли отсюда или остаться на всю ночь, чтобы отвлечься и развлечься...

— Ты сказал, что ни Порк, ни шогун не были моими двойниками в том мире, — угрюмо произнес Конан, принимая бокал красного вина из руки Симура. — И чье же самое дорогое я отнял?

Симур пригубил вино, покатал его во рту, оценивая аромат, удовлетворенно кивнул и наконец проглотил.

— Мне думается, — сказал он, ставя бокал на стол, — что ни Порк, ни шогун, ни все прочие мужчины тут ни при чем... В «Розовых льдинках» все-таки подают самое лучшее вино во всем Шадизаре, это я тебе точно говорю...

— Кто тогда? — только и спросил Конан.

— Апрея, — тихо ответил Симур. — Полагаю, именно она была твоим воплощением в том мире...

Что самое дорогое для девушки? Правильно, ее девственность. И ты ее отнял? Отнял. Вот и все.

— Да ну, скажешь тоже!..

— Но на этом твои приключения не закончились?

— Ох, не закончились...

Конан залпом осушил свой бокал, даже не почувствовав вкуса, и продолжал, отломив кусок халвы

Часть 4. Чзачжигар

Глава первая

Конан выжидал.

С того самого момента, как варвар выиграл первую часть игры Бела и покинул мир слепцов, и даже в лесном мире — он подспудно чувствовал, что отнятое мужество начнет к нему возвращаться. Понемногу, по капельке, но — возвращаться... Однако тут — ничуть не бывало: он по-прежнему чувствовал унизительный, предательский трепет в каждой клетке своего организма. И очень надеялся, что неверный свет в подземелье не позволит им заметить, как дрожит меч в его руках.

Конан выжидал. Застыл неподвижно, боясь даже сдуть капли пота, стекающие по лицу на шею и грудь. Было жарко. Было душно. Низкие своды пещеры почти физически давили на мозг, едкий дым факелов выжимал слезы из глаз, воздух царапал горло, был спертым, кислым, насыщенным запахами пыли, копоти, пота и мочи. И совершенно невозможно было оценить расстояние до стен, до потолка, до ветвящихся выходов из пещеры — и до сгрудившихся перед варваром существ: вкрапления слюды в граните мерцали, переливались, скользили, текли в колеблющемся свете трещащих факелов, ломали перспективу, сглаживали углы... Если сейчас кто-то из них нападет, сможет ли киммериец отразить удар?..

Но пока никто не нападал. Низкорослые, заросшие шерстью, одетые в какие-то лохмотья твари, плотным шевелящимся полукольцом окружив варвара и бесчувственное тело, которое тот загораживал, разноголосо шипели. Тянули к ним уродливые лапы с длинными жилистыми пальцами, увенчанными кривыми когтями, пускали слюни, злобно вращали вытаращенными глазами, похожими на куриные яйца с нарисованным на них зрачком, — но не приближались ни на шаг. Опасались угрожающе выставленного варваром меча. Между ним и тварями оставалось расстояние примерно в семь локтей.

Конан выжидал.

Непонятно чего. Ясно было, что твари, окружившие и его, и спасенного им человека, не нападут первыми. Но и не расступятся, выпуская. Ситуация безвыходная. Для обеих сторон.

Несмотря на отталкивающий вид, бестии эти все же были людьми — по крайней мере, хотя бы одно человеческое существо явно затесалось в список их предков. Но, как видно, с тех пор минуло уже много времени, и черты, присущие людям, почти стерлись в их облике...

Ну что ж, раз они более-менее люди, раз умеют держать факелы в лапах, не боясь огня, как любое животное, значит, человеческий язык понимать должны... Наверное.

— Разойдитесь, — негромко приказал Конан сквозь зубы, постаравшись вложить в голос как можно больше твердости. — Все назад. Или я сам проложу себе дорогу. Сквозь вас.

Похоже, подействовало. Его услышали. И поняли.

Твари отшатнулись на полшага, зашипели еще громче, еще злобнее. Конан покрепче сжал рукоять меча. Либо сейчас нападут, задавят массой, либо расступятся. В любом случае — главное, чтоб не заметили, как дрожит меч в его руках...