Месть без права на ошибку

Вечером Илья ходил с мальчишками на прогулку. К слову, самое время побеспокоиться о них. Мальчики прекрасно понимают положение вещей в доме, стесняются приводить приятелей, убегают от Любы, раздражены. Однажды Илья обнаружил в кабинете Севку, забившегося в угол и плачущего: мама стала плохой, папа не любит, пусть папа отдаст его в детский дом, – плакал сын. Слезы ребенка оказались мощным допингом. Вовка скрытный, все же постарше, а младший в себе таить не умеет. Немногим ранее Илья думал только о себе, потому его и точили угрызения совести. Каково же детям с такой матерью? Их ранимым душам не под силу перенести кошмар в доме, они страдают. Причина страданий – Люба. Илья обязан думать о детях. И он решился.

Придя после прогулки, встретили Любу. Она, если не спит, обязательно выходит на шум в прихожей. Илья и мальчишки весело снимали пальто и грязную обувь. Люба, увидев мужа, попыталась уйти, он поймал ее за локоть.

– Люба, ты хочешь принять ванну?

– Да, – тихо ответила, иногда она однозначно отвечала.

– Я сейчас приготовлю ванну и много пены. Ты любишь пену?

Она кивнула, а он струхнул – жена отвечала как здравомыслящий человек. Если б не идиотские выверты, она совершенно не смахивала на шизофреничку. Ну как притворяется?

Замок в ванной – на него рассчитывал Илья, замок его спасение, защита, освобождение, алиби. Замок закрывается изнутри, стоит снять с предохранителя, слышен негромкий щелчок – и в ванную не войдешь. Илья выточил из тонкого алюминия пластинку, загнул по краям и вставил в замок, перегородив язык. Проверял, дверь остается открытой. Если Люба не в своем уме, то не заметит отсутствия характерного щелчка, захлопнув дверь, а если в своем – заметит.

Он налил воды с огромной шапкой пены (уже несколько раз Люба вместо душа принимала ванну по настоянию Ильи). Любаша стояла рядом, наблюдала и, как только воды стало достаточно, прошмыгнула внутрь, сняла с предохранителя… Хлоп!.. Дверь закрылась.

Он ждал… Испарина покрыла лоб… Услышав плеск воды, понял: Люба купается, полагая, что надежно защищена дверью. С этой минуты Илья действовал строго по плану. Мальчишек, уписывающих за обе щеки бутерброды, он увел в детскую, но, проходя с ними в обнимку мимо ванной комнаты, спросил:

– Любаша, все нормально? А, Любаша? Ты слышишь?

Плеск воды, тихое, но отчетливое «да». Мальчишки слышали ее голос.

В детской он играл с ребятами в компьютерные игры, украдкой поглядывая на часы. Меньше сорока минут Люба не плескалась. Сыновьям Илья проигрывал, вызывая у них бурю восторга. Отвыкшие от внимания и заботы дети предоставляли возможность отцу взять реванш, уступая свои очереди. Стрелка подошла к тридцати минутам. Пора. У Ильи участился пульс.

– Стоп, стоп! – поднял он руки. – Я быстренько в туалет сбегаю. Вов, ты как старший поиграй вместо меня. Да смотри, набери мне очков, а я мигом.

– Будет сделано, – ответил с готовностью Вовка, занимая место отца.

Дело за скоростью. Спускаясь со второго этажа, Илья закатал рукава рубашки, снял тапочки и вошел в ванную босой, неслышно ступая. Люба лежала с запрокинутой головой, прикрыв веки. Илья не дышал. Мельком пронеслось: не делай этого! Пронеслось и задавилось тем, другим Ильей, сильным и решительным. Илья-паникер лишь зажмурился…

Случай из детства. Провинившаяся жена шла принять ванну, а новоявленный Синяя Борода предлагал «потереть спинку». Голова жены, не подозревавшей ничего дурного, покрывалась обильной пеной, в этот момент муж действовал быстро: хватал ее за ноги и неожиданно дергал, погрузив голову жены под воду. Испуг – несчастная делала резкий вдох ртом и становилась утопленницей без следов насильственной смерти. Синяя Борода чист: жена купалась, поскользнулась, захлебнулась, не очнулась. Но попался ушлый следователь, он провел эксперимент, взяв в помощь первоклассную пловчиху, не предупреждая ее о сути опыта. В результате еле откачали при помощи экстренных медицинских мер, заранее предусмотренных. Чуть не стала пятой утопленницей. Синей Бороде ничего не оставалось, как признать вину. Но это было давно, у Синей Бороды не было алиби…