Месть – блюдо горячее

– Ваше благородие, как есть нету, к ночи токмо должон прийтить.

– Покажи карманы.

Надзиратели обыскали задержанного и нашли у него нож.

– А где топор, которым Егорка людей убивает? – жестко спросил статский советник.

– Не могу знать, ваше благородие.

Побединский вполсилы врезал Самодурову в ухо:

– К господину Лыкову следует обращаться «ваше высокородие».

– Виноват… – заскулил разбойник.

Алексей Николаевич понял, что допрашивать его нужно прямо сейчас, пока он не пришел в чувство.

– Говори, потом поздно будет, – завил он с угрозой, садясь напротив задержанного. – Где искать твоего дружка, ежели он к ночи вдруг не придет?

Гервасий молчал, озираясь по сторонам. Сыскные молча и умело проводили обыск. Сергей подошел к шефу и протянул ему клочок бумаги:

– Лежало за божницей.

Статский советник глянул: какие-то каракули, похожие на план большой квартиры.

– Что это? – спросил он у Гервасия.

– Не могу знать, ваше высокородие. Это ихнее, Егора Савватеевича. Он меня в неведении держит, святой истинный крест! Револьверт себе купил на днях. Боюсь, как бы не убил.

– За что же тебя убивать?

– А он эта, нервенный сделался. С тех пор как из Рязани мы, значитца, убёгли. Из себя зверь! Доходу тута никакого, деньги кончаются, в чужом городе и поговорить-то не с кем. Надо бы убираться в другое какое место, а средствов с гулькин этот самый…

– Ты мне зубы не заговаривай, тварь. Где у Сапрыги запасные норы? Кто его прячет? Скажешь, будет тебе смягчение приговора. Нет – каторга на долгий срок. За вами в Рязани и уезде три убийства.

Самодуров вдруг взбрыкнул:

– А где вы свидетелев возьмете?

Алексей Николаевич презрительно бросил:

– Как есть дурак… Во-первых, сыновья, отца которого вы зарубили. Они тебя запомнили и приметы описали. Помнишь, я, как вошел, сразу тебя узнал? А другие два случая, там вы наследили будь здоров. Про пальцевые отпечатки слышал?

– Не-ет…

– Сядешь в следственный коридор, тебе умные люди объяснят. Называется: дактилоскопия. Тут свидетели не нужны, судьи будут судить на основании научных методов. Ну? Еще раз предлагаю помочь дознанию. Зачтется. Потом поздно станет.

– Не знаю я ничего, ваше высокородие, – принял наконец решение сообщник убийцы. – Ведите меня в камеру на муку адскую!

И больше не сказал ни слова. Лыков остался недоволен собой: не сумел сломать арестованного, получить признание. Так часто бывает: злодеи тянут волынку до последнего, надеясь на мягкотелость суда присяжных. Кроме того, Гервасий очевидно боялся мести со стороны Князева. И счел за лучшее молчать.

Полицейские отвезли Самодурова в губернскую тюрьму на Московскую улицу. В доме оставили засаду. Но никто туда не пришел. Овражные жители заметили полицейскую операцию и предупредили Егорку Рязанского. Здесь, у Глеба, это было в обычае…

Глава 16 За двумя зайцами

Лыков лежал на кровати, а Сергей ходил по номеру туда-сюда и раздражал его.

– Что ты бегаешь, как тенятник[77]? Сядь, наконец.

Азвестопуло послушался и плюхнулся на стул.

– Ну сел. Делать-то что будем?

– Как обычно – вести дознание.

Помощник вздохнул:

– Каррамба! А помните, мы так же гонялись за бандой по Дальнему Востоку? Их тоже было четверо, и мы изымали их из популяции по одному[78].

– И ведь всех изъяли, – обрадовался Алексей Николаевич. – И этого поймаем, гаденыша. Он один остался.

– Таких искать труднее, чем целую банду. Одному легче, он не так на виду.

Сергей помолчал, потом объявил громко:

– Не того ефрейтора убил Егорка Князев, ох, не того!

– В каком смысле?

– Ну, он-то думал – какая разница? Все ефрейторы одинаковы, мелочь людская. Сколько этой сволочи на фунт идет? А Полудкин оказался из особого теста. Потому как отомстить за него приехал сам Лыков. И меня еще прихватил. Теперь держись, животное…

Азвестопуло опять вскочил:

– У атамана есть прием, который тогда его выручил. В Рязани запахло жареным, и Сапрыга перебежал в Саратов. Разбойничал, прибился к шайке местных головорезов, завел бабу. Когда дубровинцы взяли шайку Лаврентьева за пищик, он сделал обратный ход – вернулся в Рязань. И все ему сошло с рук. За два года рязанские сыскные забыли о нем.

– И что?

– А то, что он может опять кинуться на прежнее место. Егорка человек недалекий. Что один раз сработало, сработает снова, думает он.

Лыков прикинул и возразил:

– Нет, слишком мало времени прошло. Он понимает, что в Рязани его забыть еще не успели. Полагаю, он здесь. Нашел притон и сидит тише воды ниже травы. И вопрос всего один: как нам отыскать это убежище.

– Облава, – лаконично подсказал грек.

– Облава… Саратов крупный город, в нем много потаенных мест. Трясти их по очереди? Егор Савватеич станет переходить из своей норы в уже обысканное место – они всегда так делают. А все дыры зараз не обшаришь. Но облаву все равно надо проводить, хуже от нее не будет. Вдруг и Ваньку Сухого поймаем? Надо толковать с полицмейстером – пусть почистит улицы.